Наследие Древнего. Том 2
Шрифт:
В кабинете было светло и уютно. Совсем не походило на дом с привидениями: мебель из тёмного дерева, красивые гобелены, живые растения в горшках, на огромном столе беспорядочно раскиданы документы. Горн оказался очень высоким и тучным мужчиной. Ему было, наверное, не больше тридцати пяти лет, но впечатление он создавал глубокого старика: осунувшееся усталое лицо, оплывшее отёчное тело и безразличный мёртвый взгляд. На безумного маньяка не тянет. Скорее — на обычного, очень уставшего человека. Если честно, я засомневался в словах Марии. Возможно, местные сплетницы сделали из Горна зловещего злодея просто потому, что он был не особо хорошим человеком.
— Папа, папа, этот дядя пришёл за огненной водой! — воскликнула девочка.
Горн как-то странно дёрнулся, услышав её голос. Его губы начали растягиваться в улыбку, в глазах засветилась радость, но тут же он покачал головой, словно стряхивая с себя хорошее настроение. Через секунду на меня вновь смотрел мрачный и невероятно утомившийся человек.
— Огненная вода? — протянул он, взял карандаш и постучал им по столу. — Завтра приедет новая поставка из столицы. Вас устроит? Или вам необходим алкоголь на сегодняшнее застолье?
— Потерпит, — я хмыкнул и с намёком ему подмигнул. — На хорошем отдыхе застолье каждый день, если вы понимаете, о чём я.
— Понимаю, понимаю, — безразлично пробормотал Горн. — Тогда мы…
— Папа, папа! — перебила его девочка. — А можно я покажу дяде коллекцию своих игрушек? Ну пожа-а-а-алуйста! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! У меня вчера как раз новая появилась, её ещё никто-никто не видел!
— Показывай, — равнодушно отмахнулся Горн и замолк, откинувшись на спинку кресла. Девочка, наконец, отпустила мои штаны, развернулась на пятках и выбежала в коридор. Очень скоро её шаги затихли. Горн слепо пялился на дверь и молчал. Я откашлялся, пытаясь привлечь его внимание, но он не отреагировал. Хотя… Собственно чего я ожидал? Из подслушанных разговоров можно было понять, что “странные” люди в определённом смысле теряли человечность. Их поведение переставало вписываться в рамки нормальности.
Девочка прибежала через пять минут, она тащила по земле большой картонный ящик. Я помог занести его в кабинет и едва подавил удивление, заглянув внутрь. Там лежал… мусор. Я вспомнил своё детство, когда мы с ребятами из палок делали ружья, а из затупленных ножей — сабли, но это… “Игрушки” девочки выглядели уродливо и отвратительно. Кажется, они должны были изображать каких-то животных или магических создание. Нет… Точно сказать было невозможно. Они просто должны были кого-то изображать. Изувеченные, искривлённые тельца, глазки-бусинки, скрюченные лапки… По коже мороз пробежал.
Я перевёл взгляд на девочку и поинтересовался:
— Это твои друзья?
— Нет, — рассмеялась она и захлопала в ладоши. — Это люди, которые были слишком красивыми! Вот мой папа — он некрасивый, поэтому и не стал игрушкой. Только посмотрите на него! Да его жирный живот скоро будет волочиться по полу! А пальцы-сардельки! А эта страшная рожа! Скажите, скажите, разве мой папа не похож на откормленного борова? Он такой жирный, он такой уродливый, он такой… такой… Такой мерзки!
Девочка засунула обе руки в коробку, схватила охапку игрушек и подкинула их к потолку:
— А эти люди были слишком красивыми! Нечестно, нечестно! — она распахнула рот и закричала, как избалованный ребёнок из какой-нибудь утрированной комедии, а потом принялась топтать игрушки и кружиться в подобии безумного танца. И вдруг резко остановилась и уставилась на меня, испепеляя ненавидящим взглядом: — Вы тоже слишком красивый. Почему вам досталась такая внешность? Почему некоторым достаётся
— Перестань, — неожиданно подал голос Горн и грузно поднялся из кресла, хлопнул ладонью по столу. — Ты сказала, что у тебя вчера появилась новая игрушка. Хватит! Такими темпами ты истребишь всю деревню!
— Какая разница? — расплылась в улыбке девочка. — Папочка, ты же заплатишь нужным людям денюшки? Красные монетки. Все любят красные монетки. И нужные люди снова закроют на всё глаза. А потом сами станут моими игрушками и никто-никто не будет больше угрожать нашему счастью. Папа, почему ты хмуришься? Не хмурься, папа, иначе, никогда не увидишь свою любимую доченьку!
— Ты врёшь! — взревел Горн, в три шага преодолел расстояние между собой и дочерью и схватил её за горло, вздёрнул над землёй, как марионетку. Девочка захрипела, посинела и попыталась выколоть ему глаза. — Почему ты не говоришь, где она? Сколько недель ты кормишь меня пустыми обещаниями? Сколько? И ты не выполнила ни одного! Лучшие наряды, лучшие украшения, да я даже выкупил на целую неделю этот проклятый цирк уродов! И где хоть что-то, что ты мне обещала? Где?!
— Папа, ты позоришь меня перед гостем, — сухо отчитала его девочка и переключилась на меня: — Вы мне немного нравитесь. Самую малость. Так что я дам вам выбор. Кем вы хотите быть? Гусеницей из лохмотьев или колючкой из проволоки? Ой, точно, у меня же все эскизы с собой, — она нагнулась над коробкой, покопалась в ней и вытащила с самого дна тоненькую стопку листов. Протянула мне и предложила: — Выбирайте.
— Мило, — я хмыкнул, забрал листы и откинул их к окну. — А ты меня удивил, Жаба. По закону жанра мразью должен был оказаться господин Краспонча, но ты умудрился спрятать свою мерзость за чужой отвратительной репутацией. Если бы не твоя жадность и зависть, ты бы заставил меня побегать, — я отступил, чтобы выдержать дистанцию и видеть каждое движение девочки. По её лицу пробежала рябь, появились складочки, нос почти упал на правую щёку, но тут же выпрямился и встал на место. Видимо, из-за эмоций Жаба утратил контроль.
— Я больше не попаду в Чёрный Исправительный Замок! — прошипел Жаба, и образ маленькой девочки деформировался ещё сильнее: пропорции тела изменились, кожа покрылась пузырями и бородавками, живот вспучился и продолжал стремительно надуваться. Горн жалобно застонал и попятился в дальний угол, закрыв лицо руками.
— Моя бедная девочка! — глухо зарыдал он и сполз по стене на пол.
Я понимал, почему Жаба выбрал Горна Краспонча: во-первых, купец был самым влиятельным человеком в Изумрудном Озере. Во-вторых, его было легко подмять под себя — даже любопытно, как он вообще выбился в уважаемые купцы, в торговле нужно иметь железные яйца и высокую стрессоустойчивость. А в-третьих, рычаг давления на Горна очень легко найти — его единственная и любимая дочь. А, нет, есть ещё и в-четвёртых — Жаба помешан на внешности, значит, он посчитал малышку достаточно красивой, чтобы забрать её личность.
— Освободи людей, и я отпущу тебя.
— А ты меня заставь, — расхохотался Жаба, превращаясь в бесформенное нечто, и проорал: — Чего валяетесь без дела?! В бой, Пегасьи дети, в бой!
Сначала я не сообразил, кому он приказывает, но в следующую секунду уродливые игрушки зашевелились и целеустремлённо поползли ко мне.
Глава 23
Со всех сторон посыпались страдальческие крики:
— Хватит! Не хочу!
— Прекрати командовать!