Наследие Мортены
Шрифт:
Итак, осталось чуть менее суток, значит, придётся поднапрячься.
Допрос предстояло вести за городом. Кар подсуетился и сумел оперативно арендовать в одной из окрестных деревень гостевой домик с погребом, баней и прочими охотничьими радостями.
Нападавших туда привезли ближе к полуночи. Неприятные сюрпризы посыпались как из рога изобилия. Во-первых, все нападавшие были из земель под протекцией Хааннаахов. Более того, некоторые планировали идти в княжескую дружину. Отменные бойцы, рациональные, сдержанные, умеющие контролировать себя и зверя. А, во-вторых, все они совершенно ничего не помнили. Прошли проверку на детекторе лжи, и одинаковый результат у всех. Как оказались здесь, не помнят, как только пришли в себя, перестали оказывать
«Как же я ненавижу это делать», – мелькнула горькая мысль у младшего Хааннааха.
Ему предстояло за одну ночь покопаться в головах восьми нападавших и, желательно, сделать это так ювелирно, чтобы не спалить им мозги к чёртовой матери. Именно из-за этой способности отец готовил Баабыра к княжению. Ещё бы, всегда быть на шаг впереди своих соперников, чем не мечта любого правителя? Вот только всю грязь за отца разгребал Баабыр.
Кар провёл начальника в полуподвальный этаж, где наскоро оборудовали допросную. Деревянный стол да пара стульев напротив друг друга – вот и вся обстановка. Стены и пол помещения были отделаны декоративным камнем.
– Кровь будет удобней смывать в случае необходимости, – безразлично отметил начальник охраны в ответ на вопросительный взгляд Баабыра.
Первым на допрос вызвался молодой рыжий парень, лет на пять младше самого Баабыра. Он был слегка бледен, но уверенно смотрел в глаза, не отводя взгляда.
– Вы видели записи, подтверждающие ваше участие в нападении на меня лично, моих людей и мою собственность, – Баабыр не спрашивал, а констатировал факт.
Парень только, молча, кивнул.
– Детектор лжи утверждает, что вы ничего не помните, но я хочу убедиться в этом лично. Я – ваша истина в последней инстанции, наказание за всё содеянное – смерть. Если я не найду этому подтверждения, вы останетесь в живых.
Баабыр заметил, как рыжий вздрогнул, но не отвёл взгляд.
«Занятно, а ведь он догадался, что я сейчас буду делать»
– Процедура не из приятных. Если будешь пытаться что-то скрыть, могу случайно вскипятить тебе мозг. Тогда тебе уже точно будет без разницы, жив ты или мёртв.
Рыжий снова кивнул, не отрывая взгляда, и вытянул на столе обе руки ладонями вверх.
«А вот это уже шаблон. С ним точно поработал менталист».
– Почему вытянул руки на столе? – задал вполне невинный вопрос.
– Знаю, что так надо, а откуда – не помню, – виновато ответил рыжий.
Баабыр обхватил ладонями запястья подозреваемого и закрыл глаза. Представшая перед внутренним взором картинка дрожала, словно пламя свечи на сквозняке. Рыжий боялся, но очень старался держать себя в руках.
– Чего ты боишься?
– Что пострадает моя семья, – голос рыжего был хриплым и прерывистым.
– Я их не трону. Даю слово. Даже при самом плохом варианте, родные не понесут ответственность за твои прегрешения.
– Спасибо! – облегчением, сквозившим в голосе парня, можно было умыться, словно родниковой водой. Дыхание подозреваемого выровнялось. Картинка перестала дрожать, проступая всё более чёткими очертаниями.
Мысли о безопасности семьи всколыхнули самые светлые воспоминания. Баабыр проваливался всё глубже, взирая на мир глазами подозреваемого. Вот гремит княжеская ярмарка, с музыкантами, молодецкими соревнованиями и девичьими смотринами. После победы в конкурсе ловкачей ему подмигнула огненно-рыжая лисичка, увлекая за собой в круг веселящихся у вечерних костров. Круговорот танца закружил, лица сливались с языками пламени. Мгновение спустя сердце подскочило к горлу от волнения, когда надевал брачный венок своей плутовке перед духами праотцов. Калейдоскоп воспоминаний сделал ещё виток, и вот он уже вырезает из дерева подарки для двух очаровательных малышек с рыжими косичками и янтарными глазёнками.
Картинки сменялись, показывая светлую, искреннюю, беззаботную жизнь. Давно Баабыр не ощущал такой лёгкости от использования своего дара. Никакой грязи или подвоха, лишь любовь, долг, уважение. Участие в отборе в княжескую дружину, заслуженная победа и возвращение к семье с радостной вестью. В этом месте воспоминания обрывались. Перед Баабыром зияла бездонная пропасть, окружённая обугленными остовами древнего леса. Видение было ненастоящим, но очень чётко передавало выжженный провал в памяти. Баабыр озирался по сторонам, пытаясь обнаружить хоть какие-то зацепки.
«Это какой силой надо обладать, чтоб начисто выжечь кусок воспоминаний?»
Сам Баабыр ни разу не использовал свою силу в таком направлении. Ему даже не приходило в голову, что можно так варварски обойтись с личностью другого человека или оборотня. Он мог считать воспоминания, сделать внушение, но подчинить и сделать мотивационные закладки, а затем начисто выжечь этот этап из памяти… Невозможно.
Ведь тогда должна была исчезнуть и заложенная программа. А она сработала, раз нападение состоялось. Баабыр подошёл к разлому. Страха не было, скорее любопытство подталкивало его к краю. Пепел рассыпался под ногами, бесшумно оседая на безжизненной земле. Из разлома фонило такой тоской и безысходностью, что волей-неволей пришлось отступить на шаг назад. Внутренности скрутило в тугой комок, каждый вдох давался с трудом. Баабыр опустился на корточки и всё же приблизился к пропасти.
«Должно же быть хоть что-то?»
Взгляду предстала абсолютно сюрреалистическая картинка. На дне провала закручивался водоворот воспоминаний, то и дело засасывая всё доброе и светлое, что ранее видел Баабыр. В центре водоворота торчал чёрный стержень, который притягивал к себе личность носителя памяти и медленно растворял в себе воспоминания. Сперва они утрачивали яркость, теряли краски, выцветали, а затем серели и рассыпались пеплом у подножия стержня. Баабыр присмотрелся. Расстояние было приличным, калейдоскоп воспоминаний бурлил красками и отвлекал. Спустя мгновение удалось рассмотреть на фоне шпиля едва заметные деревянные бусики, моренки, выдаваемые деткам при первом самостоятельном обороте. Моренки – предмет гордости наследственных оборотней. Неважно, чей ген ты унаследовал, важно, что тебе не придётся играть в генетическую лотерею по достижении шестнадцати лет. Именно тогда дети всех смешанных пар обязаны пройти Единение. Если тотем и духи праотцов посчитают их достойными, то наделят второй ипостасью, если же нет, то придётся попытать счастья на втором круге Единения в лесу. А оттуда со зверем-покровителем уже очень давно никто не возвращался. Судя по маленькому, практически детскому, размеру моренок, кто-то из рыжих малышек обернулся, а может, и обе сразу, гарантируя себе спокойную жизнь внутри княжества. Дети – самое дорогое богатство любого социума, гарантия его выживания и сохранения традиций. И эти же дети – безусловный триггер для всех любящих родителей, прошитый на подкорке головного мозга звериными инстинктами.
Вот и причина, по которой ментальные закладки сработали. Там, где исчезают социальные и моральные нормы, остаются голые инстинкты, которые невозможно вытравить из любого живого существа. У рыжего это была забота о потомстве. Не случайно ведь он сразу выказал беспокойство о семье. Значит, обезопасив потомство, можно попробовать ещё раз провести обследование и попытаться обнаружить другие зацепки.
Баабыр вынырнул из воспоминаний рыжего, словно из вязкого затхлого болота. Во рту чувствовался вкус пепла.