Наследие Рипера

Уайлд Джоанна

— Я договорилась, чтобы Ноа переночевал завтра у моей подруги Кимбер, — сказала я, смотря прямо в его лицо.

Никаких проблесков узнавания. Хорошо.

— В любом случае, меня пригласили, а я обещала тебе, что дам клубу шанс, так что... Увидимся на вечеринке?

Он поднял голову и пристально изучал меня, по его лицу невозможно было что-то прочесть. Между нами пролегла тишина. А я боролась с собой, чтобы не начать хоть что-нибудь бормотать, лишь бы заполнить этот вакуум.

— Вечеринка будет намного грандиознее, чем планировалось изначально, —

наконец сказал он, а его голос стал глубже.

Мне потребовалась минута, чтобы припомнить, о чем он говорит. А, да. Планы на вечер. Оружейная.

— Сегодня и завтра будут приезжать парни со всех филиалов. Не уверен, что хочу, чтобы ты была там.

Он медленно покачал головой, а языком достал до нижней губы и прошелся по кольцу в губе. Я тоже хотела полизать это кольцо языком. А затем я увидела кое-что еще... Черт. У него был пирсинг в языке. Там был большой круглый шарик посередине.

Но четыре года назад его там не было. Я бы запомнила.

Как бы он чувствовался на моем языке... или ниже? Я никогда не целовалась с парнем с пирсингом в языке, ниже я тоже никогда пирсирг не ощущала. У меня начало покалывать между ног, что было вовсе не тем, что мне было сейчас нужно. Такие засранцы не должны быть настолько привлекательны.

«Волосатые уши. Представь, что у него волосатые уши».

— Ты умеешь обламывать, Ругер, — сказала я, балансируя между желаниями наорать на него за то, что он трахает всех без разбора, и запрыгнуть на стойку, сорвать с него штаны и оседлать его член.

Не самый лучший способ разрешить ситуацию.

Я это знала.

Правда.

— Ты говорил, что я не должна осуждать клуб, — добавила я, пытаясь сосредоточиться. — Ты говорил, что хочешь, чтобы я со всеми познакомилась, и что жизнь Ноа будет лучше, если за его спиной будет стоять клуб. Если это правда, почему я не могу пойти на вечеринку?

— Потому что именно эта вечеринка может быть чертовски безумной. С такого лучше не начинать, — сказал он, расцепляя сложенные руки и кладя их на стойку по обе стороны от себя.

Я заметила, как забугрились его бицепсы под татуировками на всю руку. Гораздо больше татуировок было у него на плечах, какие-то круглые рисунки в дополнение к татуировке на груди. Была еще одна, которая шла по животу со стороны бедра. Пантера, исчезающая за штанами с другой стороны.

Счастливая киса.

Я правда, на полном серьезе, хотела увидеть эту татуировку целиком.

— Как-то вечером ты сказала одну хрень, с которой нам нужно разобраться. А, Софи? И, знаешь, у меня вообще-то есть лицо, — добавил он, и мои глаза оторвались от его живота.

Я вновь ощутила, как краснею, а он стоял тихо, смотря на меня из-под полуприкрытых глаз. Он поднял руку и прошелся ею по затылку, при этом бицепсы и трицепсы восхитительно заиграли, а затем, опустив руку, почесал свой живот. Мышцы между моих ног отреагировали на это и запульсировали.

— С чем нам нужно разобраться? — спросила я, чувствую,

как пылают мои щеки.

— Никаких друзей с привилегиями для тебя, — сказал он без единого намека на юмор. — Не трахаться, не целоваться, даже не строить глазки ни одному из парней в клубе. Это те условия, при которых ты пойдешь на вечеринку. Или на любое из событий в клубе.

Я приподняла брови и покачала головой. Не важно, насколько может быть неудобен этот разговор, я должна обозначить некоторые границы.

— Это глупо. Я свободна. Если я встречу кого-то, кто мне понравится, это будет мое решение, стану ли я с ним флиртовать, или целоваться, или еще что. Не тебе об этом рассуждать — ты только что выставил вон голую девушку, даже не поблагодарив ее за трах. Смахивает на лицемерие.

— Мой дом, мои правила, — отозвался он. — Если пойдешь на вечеринку, на ней ничего не происходит. Будешь вести себя как чертова девственница, поняла? Или останешься дома.

Я обдумала сказанное им, затем выпрямилась и уперлась руками в барную стойку. До этого момента я сомневалась насчет вечеринки. Я хотела дать клубу шанс, но переживала насчет того, что могу стремглав окунуться в эту жизнь. А сейчас? Сейчас я решила, что точно покажусь в Оружейной, даже если это меня убьет. И я буду флиртовать напропалую.

И к черту его и его шлюху.

Я смотрела на него. Он смотрел на меня. Никто из нас не моргал.

Мы с Ругером отказывались говорить о многом, и Бог свидетель, я могла не понимать его мыслей. Сейчас же я даже не могла понять его логики — он ясно дал понять, что между нами ничего не может быть, так почему же он ведет себя как ревнивый собственник?

— Что это значит? — наконец спросила я. — Твои друзья настолько опасны, что я могу пострадать? Потому что ты провел чертову кучу времени, пытаясь убедить меня, что они не опасные преступники, и им стоит дать шанс. Это поэтому, или потому, что ты ревнуешь? Почему? Ты меня не хочешь, но и никто другой не может иметь? Не легче ли было застолбить меня, чтобы все знали, что я занята?

— Легче было бы, если бы ты заткнулась, — ответил он, и его глаза потемнели.

— Так вот, чего ты от меня хочешь? Молчания? — потребовала я ответа, чувствуя, как эмоции нарастают. — Можешь считать меня тупой, но, очевидно, что тогда вечером ты хотел гораздо большего. Но ты не можешь получить и то, и другое, тупица. Либо между нами что-то есть, либо я свободна.

Ругер оторвался от барной стойки и, пока шел по кухне, продолжал удерживать мой взгляд.

— О, я могу получить и то и другое, — сказал он. — Ты даже представить не можешь, на что я способен, Соф. Но я готов открыть тебе, что здесь происходит. Я хочу тебя трахнуть.

Он обогнул кухонный островок, крадясь словно большой кот в татуировках. Кухня казалась все меньше и меньше. С каждым его шагом я все ближе ощущала его голую грудь, черные татуировки и как четко он может контролировать свою силу. Возможно, открытая конфронтация была ошибкой...