Наследие Санторо

Скариани Аделина

— Закатаю его в ковер и выброшу в море.

— Что прямо с балкона? — не скрывая надменной насмешки, Реборн демонстративно кивнул на открытую дверь.

— Нет, ну… Найму катер, притащу туда тело, выброшу в море. Отмою все следы.

— Кошмар какой, — киллер покачал головой, вздохнув так, как будто пытался добиться от ученика самого простого материала. — Боюсь, спрашивать, как бы ты дотащила эту тушку до катера. Это одно. Второе, тело рано или поздно всплывет, и его опознают. Тебе нужно заставить исчезнуть объект. — Реборн расстегнул сумку и протянул плоскогубцы, которые Аделина несуразно повертела в руке, не представляя, чем они вообще могут пригодиться в её ситуации.

— Для чего они?

— Для

зубов, ногтей, — принялся перечислять экс-аркобалено, загибая пальцы.

— Нет, нет, нет! — судорожно закачала головой Аделина. — Я не стану расчленять тело!!!

— Отнюдь, это часть твоей будущей профессии, — и достав из сумки электрическую пилу, Реборн пристроил её на хрупкие колени. Санторо не могла никак до конца осознать происходящего. Как полная идиотка таращилась то на плоскогубцы в руке, то на пилу на коленях. И подняв заблестевший от слез взгляд на Реборна, задрожала всем телом, пытаясь подавить накатывающую истерику. Реборн достал плотный полиэтиленовый плащ, облачившись в него, киллер прошёл к телу, расстелил полиэтилен на полу, перетащил на него тело и приподнял ногу убитого.

— Надевай плащ и приступай. Я помогу тебе отпиливать части тела.

Плача, Аделина натянула защитный плащ и, упав на колени, принялась раздевать тело, пытаясь не всматриваться в лицо. Глаза. Грёбаные глаза были открыты.

— Знакомься, Аделина, это лицо смерти без прикрас. Ты ведь хотела держать её в своих руках? Так дерзай, именно это и значат твои слова.

Так вот как выглядит смерть, до этого она лишь рядом скользила с Аделиной, цепляя флёром шлейфа, заставляя каждый раз оборачиваться и вздрагивать, сжимать зубы и идти дальше. Теперь Санторо держала смерть в своих руках, чувствуя зловонный запах опорожнившегося после смерти кишечника, зияющие дыры от пули, чужой крови на руках, крика электропилы, и лезвия, что будто ножик по маслу, резало и кромсало. Она увидела настоящую изнанку человеческого тела, человеческой жизни. Расфасовывала части тела по чёрным пакетам — настоящий мусор, как любил выражаться Занзас. И правда, вот так в одно мгновение человеческая жизнь превращалась в отходы, которые отправлялись привязанными камнями в качающийся волнами морской саван. Санторо казалось, что она спала весь этот час, и только сейчас проснулась, скидывая очередной пакет, спокойно ушедший на дно. Реборн скинул последний вместе с их кровавыми плащами. И облокотившись о бортик катера, долго всматривался в чёрную гладь, будто проверяя не всплывут ли пакеты.

Убедившись, что всё в порядке, он обернулся к Аделине, что невидящим взглядом смотрела вперёд. Благо у него была с собой её одежда, и испачканное платье тоже отправилось на дно. В привычных «цыганских» шмотках без парика она выглядела куда привычнее. Хотя после увиденного, вряд ли она сможет уже быть той, кем они её помнили.

— Сдаёшься? — почти тихо спросил репетитор, но этого оказалось достаточным, чтобы вывести её из ступора. Аделина подняла испуганный взгляд в ночное небо, посмотрела на окровавленные пятнадцать минут назад руки, которые она вычищала едва ли не полчаса, ей всё казалось, что она чувствует запах чужого тела.

— Блять, бля-я-ять, — голос завибрировал, истерический смешок едва не прорвался сквозь сомкнутые побелевшие губы. — Меня тошнит, так тошнит…

— Это нормально, любого затошнит в первый раз от такой картины, потом будет легче. Если ты, конечно, не передумала.

— Я не об этом, — резко оборвала Санторо, обернувшись к репетитору, сжав пальцы. — Меня тошнит от самой себя. Занзас был прав, я грёбаный никчемный мусор. Даже убить никого не способна своими руками.

— Ты уже и так достаточно преодолела порог между жизнью и смертью.

— Нет, — упрямо отчеканила Санторо, вновь вперив ровный полный серьёзности взгляд, каким она

смотрела, когда заявила о своем намерении стать киллером. — До сегодняшнего дня я сомневалась, признаю это. Думала, а может, ты прав, и я действовала под эмоциями. Но два фактора меня переубедили. Когда я встретила Занзаса, я поняла, что хочу быть с ним. Но для того, чтобы быть с ним, я должна добиться его уважения, стать ему равной. Я не знаю, люблю я его или нет, я ведь никого никогда даже не любила и не говорила ласковых слов. Но я просто знаю, что должна быть с ним. Неважно, кем. А после того, как ты застрелил этот мусор, смотря мне в глаза, у меня как будто внутри всё перевернулось, я поняла, что хочу быть такой, как ты. Что это и есть моя сущность. Меня смерть не пугает и не восхищает, она просто есть в моей жизни, и я, чёрт возьми, все равно убью человека своими руками. И лишь когда я убью, тогда-то и смогу ответить наконец самой себе, действительно ли я одна из вас, или очередной мусор, который когда-нибудь тоже отправится на дно в чёрном мешке.

На лице Реборна впервые отразилось удивление. Чуть приоткрыв уста, мужчина издал то ли нервный смешок, то ли вздох, и как-то криво усмехнувшись, закрыл глаза.

— Надо же, возможно, своё резюме я и правда скоро смогу пополнить ещё одним именем в графе об удачно выполненной работе.

И вернувшись за штурвал, направил катер обратно к пристани, довольный собой. С учениками ему и правда везёт. Один интереснее другого.

Аделина смотрела в удаляющуюся тьму, ветер отрезвляюще бил по лицу, развевая волосы. В эту минуту она чувствовала себя по-настоящему свободной. Ведь она обрела себя, признав свою сущность, больше не обманывая себя.

Комментарий к Глава 24. «Лицо смерти» Ну-с, ребятки, автора тут недавно бомбануло не по-детски, я тут стараюсь видите ли, пишу целые простыни, а получаю игнор уже в течение двух глав точно. Поэтому я решила не ждать, когда закончу эту работу, и начинаю писать новую. Теперь на мне целых 4 фанфика и следовательно главы к этому фф будут выходить теперь еще реже. Не обессудьте.

====== Глава 25. «Убийца» ======

— Босс, — сладко протянул Луссурия, так невзначай посмев остановить Занзаса со слишком подозрительно слащавой улыбкой, явно скрывающей нервозность в голосе. — А что делать с вещами Лины-тян?

— С вещами? — всё своё мнение о Санторо Занзас заключил в одном слове, пропитанном пренебрежением и отвращением.

— Ну да, — Луссурия взметнул бровями, руками соорудив в воздухе большую горку. — Женщина оказалась та ещё барахольщица, в комнате, где она спала, весь шкаф забит её шмотками, вот я и подумал, спросить, как с ними распорядиться, раз она всё равно сбежала «за границу».

— Меня это не касается. Выброси этот мусор.

Луссурия издал вздох скорби и разочарования и направился, виляя бедрами, куда направлялся. Занзас же, вопреки желанию вернуться в кабинет, едва не выбил треклятую дверь обсуждаемой комнаты. Последний раз он здесь был, когда притащил Санторо из логова Франческо. Да и больше он здесь никогда и не был, учитывая, как редко они были в замке с поисками сокровищ. Когда мужчина открыл шкаф, на него и правда свалилась лавина из цыганских юбок.

— Этот ненормальный мусор их солить, что ли, собиралась? — и отпихнув от себя ногой помятые шмотки, захлопнул дверцу, вот только даже под таким сильным порывом из-за мешающих сваленных шмоток подалась назад.

Перебирать эту кучу Занзас считал выше своих сил, но тем не менее подцепил одну из шмоток, коей оказалась одна из вязаных странных кофточек. Сжечь бы их все к чертям на могиле. Только сейчас Скариани задался вопросом, а как, собственно, женщина сбежала в ту ночь из комнаты? До Мармона она добиралась своими силами. Дверь он запер, и следов взлома не было. Мафиози пошёл к окну, и ответ пришёл сам.