Наследие Санторо
Шрифт:
— О, так тебе, значит, нравится.
Аделина что-то промурлыкала. Дверь открылась, на пороге появилась дамочка с пышной чёрной шевелюрой и в кислотно-лимонном платье, подчёркивающем каждый изгиб. Лина молча подозвала нанятую шлюшку, поманив пальцем и соскочив с мужчины, позволила ночной бабочке оседлать огонь.
Санторо за проведённый вечер вычислила все слепые зоны яхты, не подвластные камере наблюдения. Покинув каюту, откуда уже доносились стоны, начинающий киллер направилась к уборной, где достала из бачка унитаза припрятанный двуствольный пистолет. Через пятнадцать минут местный чиновник начнёт свою речь и все гости соберутся в главном зале — никому не будет дела до того, что происходит
Палубу освещал лунный свет, играющий бликами на спокойных волнах Средиземного моря. Седовласый мужчина с видом истинного ханжи прошёл на край яхты и, расстегнув ширинку, принялся справлять нужду.
Вдоль теней, под слепой зоной камер пробиралась вестница смерти с двустволкой у оголённой ножки. Аделина не останавливалась, передвигалась плавно, но широкими шагами, встряхнув гривой от назойливого ветра, кусающего голые участки тела. Из глубины яхты доносился голос в динамике, плескали овации, под которые Санторо подхватила оружие двумя руками, нацелившись на застегивающего ширинку мужчину. Когда зал поглотили восторженные крики поздравления, мужчина обернулся, нахмурился, непонимающе наклонив голову на бок, не понимая, чудится ли ему дуло двухстволки в двух метрах. Выстрел пробки заглушили громкие овации, также поглотившие один-единственный залп, разрезавший морскую тишину. Испуганно визг вырвался из груди не ожидавшего своей смерти брюнета, вскинувшего руки. Тело, откинутое отдачей, рухнуло в морскую пучину вместе с выброшенным карабином. Даже не приостановившись, Аделина все той же широкой походкой резко завернула за угол, направившись обратно к лестнице.
То ли стоны, то ли кряхтенье всё ещё играли сломанной скрипкой. Аделина вернулась в каюту в момент кульминации, когда её брошенный спутник с оседлавшей его ночной бабочкой испустил последний стон, обмякнув.
Аделина скинула платье с бельём и знаком дала знать, что дамочка свободна. Когда бабочка соскочила с обмякшего члена, Лина присела рядом. Дверь захлопнулась, и она сорвала повязку, обворожительно улыбнувшись.
Минус один объект плюс кружка кофе, без сахара и желательно свежемолотого. Парик и шмотки девушки лёгкого поведения отправились в ближайший мусорный бак за кофейней, где успела перекусить Аделина. И теперь со стаканчиком кофе и мобильником, с рюкзаком за спиной, как настоящая туристка передвигалась по шумным улицам Палермо. Её следующий объект будет находиться вечером в местном элитном клубе, который в глубине своих сверкающих стен ничем не отличался от борделя. И туда она собиралась проникнуть в качестве танцовщицы.
Необходимое оружие для своего представления Лина выкупила на указанном Реборном адресе и, переодевшись, направилась в место назначения, предварительно вырубив девушку, чьё место собиралась занять. Выкрав членскую карточку, не составило труда проникнуть внутрь и проследовать в будуар, как его называли «коллеги», чтобы приготовиться к выступлению. Сегодня её прикрытию достался восточный танец. Почти ничего сложного. За прошедшее время Санторо успела выучить пару-тройку соблазняющих танцев, в число которых входил и танец живота.
Перевоплотившись в полупрозрачные штаны-шаровары цвета весенней сирени, с присущими для таких танцев прикрепленными к поясу монетами, и нацепив такой же лиф, Аделина не стала надевать парик, завила волосы в густые кудри, припрятала пару ножей на укромных местах. И, прихватив саблю, направилась в vip-комнатку.
Комнаты не закрывались специально, чтобы охрана в случае криков успела предупредить форс-мажорные обстоятельства, которые были вполне привычными. Сидящий за единственным креслом в углу
Льющиеся струнные нотки восточной музыки — плавные, как и движения в танце. Пряные благовония вызывали лёгкое головокружение из-за замкнутости пространства и тяжёлых кисейных занавесей, закрывающих их ложе от посторонних глаз. Аделина всё сделает быстро. Перережет глотку саблей, объект не успеет даже пискнуть, как она скроется из виду. Улыбка озорства и предвкушения цвела на ярко выкрашенных губах, алых, совсем как кровь, что скоро брызнет из грязного рта, облизывающегося на её танец. Санторо кружила в самозабвенном танце, выкладываясь во все силы, позволила музыке управлять её телом. Скинула покрывающую её лицо лёгкую вуаль и накинула на лицо мужчины. Ногой подцепила приготовленную саблю на полу и принялась кружить с оружием в руке, сражаясь с невидимым врагом, выписывая лезвием в воздухе пируэты.
И кружась вокруг оси с поднятой над головой саблей, не решаясь прервать танец, что закончится кровавой точкой, не заметила, как сквозь кисейную преграду, чуть отодвинутую в сторону, за ней наблюдает ещё один зритель.
С закрытыми глазами она развернулась к клиенту, виляя бедрами и выписывая волны плечами, кружа головой. И замахнувшись саблей, резко крутанулась вокруг оси, собираясь сделать резкий выпад вперёд, чтобы снести голову, но замерла. Музыка продолжала литься, но уже задним планом. Ведь заглушил её бешеный стук собственного сердца. Сабля едва не рухнула на пол, но Аделина, уронив руку, сжала рукоятку в последний момент, чтобы оружие не выскользнуло из дрогнувших пальцев. Завороженная, напуганная, но в то же время счастливая, она не могла восстановить дыхание то ли после энергичного танца, то ли от того, что сердце трепетало как птица в клетке.
За кисейным пологом сквозь тонкую преграду стоял Занзас. Так жутко от его взгляда ей не было никогда. Нечитаемые эмоции в глазах, в которых слилась ночь с терпким вином, снизу вверх он прошёлся по ней, как будто потоптался ногами, и двинулся вперёд. Отчего Лина даже инстинктивно отступила назад, но опомнилась, и сжала саблю сильнее.
— В чём дело? — возмущённо запищал клиент.
— Пошёл вон, — отчеканил Занзас, даже несмотря на него. Всё его внимание было приковано к танцовщице, что так же следила за ним.
— Но…
— Вон! — Скариани рявкнул с такой силой, что мужичок подскочил без лишних объяснений, а стоило увидеть эмблему Варии на форменной куртке, запинаясь, принялся распинаться в извинениях и попятился назад.
Занзас обошёл Санторо, присматриваясь как к приглянувшейся добыче и самодовольно хмыкнул. Когда объект скрылся, Аделина про себя выругалась благим матом и громко сглотнула, что могло быть расценено как страх.
Она обернулась, не в силах терпеть давления, когда Занзас находился за её спиной. Скариани же разместился в уже нагретом кресле, расслабленно откинувшись, закинув ногу на ногу и скучающе подперев щёку ладонью.
— Что застыла? Заканчивай.
— Я не думаю, что тебе понравится финальная часть этого танца, — Лина удивилась, откуда вообще в ней нашлась дерзость ответить подобным образом.
— Тебе заплатили за то, чтобы ты чесала пятками, а не языком. — Сколько яда было в этих словах, будто словом можно было отравить.
Аделина взмахнула саблей и, сделав глубокий вдох и выдох, продолжила танец, при этом не разрывая зрительного контакта. Она не понимала, в чём подвох. Занзас её явно узнал, сомнений быть не может. Но он не спешил свернуть ей шею, вероятно, решив совместить приятное с полезным. Не мог же он простить ей всё? Нет, один его взгляд говорил, насколько он хотел сейчас переломать ей ноги, на которых она юрко скакала по комнате,