Наследие Санторо
Шрифт:
— Ты не убьёшь меня, — прошипела Аделина и сощурила глаза, лукаво улыбнувшись. — И на этот раз не потому, что за это тебя поругает Вонгола. Я этого не позволю.
— Ты этого не позволишь? — прозвучала ей в ответ насмешка.
— Все эти месяцы, как ты выразился, я не просто отбивала себе мозги. Я выбивала из себя человечность и слабость. И я убила человека. Выполнила заказ. И уже не один раз.
Повисло молчание, будто его сдавливали внутри кулака. Аделина нервно сглотнула, не отрывая глаз, с гордо поднятой головой, но лёгкой дрожью во всём теле. И она была готова к любому удару, но не такому. Без тени эмоций, хладнокровная пощёчина
— Нет, Аделина. Ты уже давно выполнила условия нашей сделки. Убила, отняла жизнь и смогла это пережить. Ты убила своего ребенка… моего ребенка… Ты убила нашего ребенка, бесполезное ты отребье! — надвигаясь с каждым словом, с рвущимся диким криком Занзас зажёг так давно колющее на кончиках пальцев пламя ярости, что отразилось на выступивших шрамах.
— Ты не убьёшь меня, — тихо, но как уверенно произнесла это Аделина с обречённостью и тоской, от которой Скариани вспыхнул от гнева лишь сильнее и запахнулся пламенем, что как шлейф задело незащищенную кожу.
Оттолкнувшись, Лина успела уйти от удара, но прекрасно почувствовала жар гнева. Увернулась от следующей атаки, отпрыгнула к креслу, выхватила саблю, воткнутую в стену, и попыталась проскочить мимо, но Занзас схватил её за волосы, потянув назад. С рыком Санторо извернулась и рубанула лезвием по собственным волосам, большая часть которых осталась в сжатых пальцах мужчины. Красные рваные прядки упали на плечи, однако Аделина даже не думала горевать о потере, она научилась чем-то жертвовать ради результата. И результат этот вылился в неглубокий порез на руке. Занзас, не ожидая такой прыти, успел выставить руки щитом и в это же мгновение перехватил лезвие другой рукой, игнорируя пущенную кровь. Аделина выпустила саблю и попыталась призвать карты, всё это время покорно прицепленные за резинку на бедре. Занзас успел пресечь попытку, врезал под дых, не поскупившись на второй удар ногой, но Лина ухватилась за ногу, не дав придавить себя к полу, и вывернулась, пяткой врезав по подбородку.
Поднявшийся грохот привлёк внимание, но увидев, какой именно бушует клиент, насторожились, а когда девушка прокричала, что всё в порядке и это входит в заказанный танец, их оставили в покое.
При следующей атаке Санторо Занзас брызнул собственной кровью в глаза, и дезориентированная всего на несколько секунд, Аделина не успела заблокировать удар, её сбили в ног и, схватив за шею, впечатали в пол.
Кровь в глазах, словно кислота, жгла, точно пропитанная огнём. Лина задыхалась и цеплялась за жизнь, не веря, что способна так к ней рваться. Скорее срабатывало упрямство, она не могла умереть сейчас, после всего, от руки человека, ради которого сломала себя и собрала заново. Скребла его пальцы ногтями до крови, пытаясь разодрать, сорвать с шеи, что могла треснуть в любой момент как кукольная.
И пересилив себя, заставила открыть глаза, чтобы не увидеть жажду крови. Не было той ярости и лютой ненависти в глазах босса Варии. Он душил её, будто так было положено, а не потому, что он этого хотел. И это заставило улыбнуться, счастливо, с победной смешинкой, что заставило Скариани проскрипеть зубами. Лина прекратила раздирать его руки в кровь, и как будто прощальным жестом погладила, поднимаясь вверх. Кончиками пальцев дотронулась до щеки, на которой отступали назад шрамы.
— Как же я тебя ненавижу. Не могу убить, поэтому и ненавижу, — прорычал Занзас.
Аделина с глухим хрипом втянула воздух, когда её отпустили. Шею покрывали
Прижатая меж ног мужчины, она не могла пошевелиться и лишь тяжело дышала, дрожа и смеясь одновременно. Она победила. Пускай далеко не так как того ожидала. Но она оказалась права. И смотрела в глаза убийцы сотни людей, но не способного убить всего одного — её.
Скариани вновь прижал её к полу, схватив за шею, но не душа, поднялся к подбородку, очертил большим пальцем губы и сжал челюсть. Заставив приподняться. Впился таким же душащим, уничтожающим, болезненным поцелуем.
Санторо вновь впилась в его руку, и изо всех сил попыталась отвернуться. Усмехнувшись сквозь поцелуй, Занзас оторвался от её губ, слизнув выступившую дорожку крови от прокушенного места.
— Ну же, не ломай комедию, женщина. Ты ведь знаешь правила: или подчиняешься, или я просто насилую тебя. — Занзас наклонился над отвернувшейся Аделиной, которая стиснула зубы, со всем упрямством пытаясь показать невозмутимость. — Или ты хочешь сказать, что не желаешь того, чтобы я вновь поимел тебя? — Скариани, с наслаждением наблюдая за борющейся гордостью и желанием в васильковых глазах, повернул её лицо, невесомо держа за подбородок. Он окинул взглядом открывшуюся картину: красные обрубленные локоны хаотично падали на лицо, часть из них прилипла ко лбу. Едва прикрытая материей грудь тяжело вздымалась. Беззащитные бедра под тонкой тканью, которые будто были созданы, чтобы ставить на них синяки, были крепко прижаты к полу.
Властным жестом Занзас очертил контуры тела, каждый изгиб и впадину, провёл по полушариям груди, не отрываясь от лица и наблюдая за меняющийся мимикой. Наклонившись вниз, босс провёл языком от впадины до подбородка, почувствовав приятный солёный терпкий вкус, он накрыл губы Лины, рукой сильно надавив на челюсть. Санторо простонала сквозь поцелуй, почувствовав его нахальный язык у себя во рту, что мучительно терся о её. Аделина со всей злости попыталась укусить его, но Занзас вовремя отстранился, и укус пришёлся немного на нижнюю губу.
Воздух в лёгких перехватило, когда его рука сдавила шею в нежно-грубых тисках. Болезненные поцелуи-укусы, что клеймом оставались на шее, объятья, иголками отдающие по всему телу, и его возбужденная плоть, что прижималась к внутренней стороне бедра.
— Я хочу видеть твои глаза, — властным, но дрожащим голосом приказал Скариани, больно повернув её лицо к себе, очерчивая контур. Остановившись на изогнутых губах, он проник в её рот двумя пальцами, не обращая внимания на очередной укус. Получив достаточно смазки, он убрал руку и, разорвав ткань шаровар, прошёлся пальцами к низу живота. Аделина закрыла глаза, почувствовав его пальцы на лоне, но раздраженный приказ заставил вновь открыть глаза. Ей пришлось терпеть сладкую пытку — его пальцы, что скользили внутри неё и до боли сжимали клитор, его затуманенный взгляд, что пиявками впивался в её блестящие глаза.
Аделина протяжно простонала, почувствовав, как в неё резко вошло сразу четыре пальца, растягивая и терзая. Лина закусила губу, томно прикрыв глаза от почти невесомого касания на груди, пальцы прошлись по соскам, болезненно защемив меж пальцев. Горячее дыхание Занзаса опалило грудь, и мужчина припал губами к другому соску, обводя языком его ореол.
Санторо глухо простонала, зарывшись пальцами в грубых чёрных прядях, прогнувшись в спине, но Занзас, ухватив её за оголённые бока, прижал к полу.