Наследие Санторо

Скариани Аделина

«Смерть, смерть». Колода покоилась во вспотевшей, дрожащей руке, спрятанной в кармане. Аделина и Занзас встретились взглядами. В каком-то безмолвном диалоге, в котором Санторо теперь окончательно прочитала свою смерть, пока машины Вонголы тормозили у развороченного автомобиля, в котором им сегодня было суждено погибнуть.

Комментарий к Глава 3. «По разбитым камням Рима» Автор очень сильно упоролся в начале, я знаю, можете кинуть в меня тапок, я его заслужила, особенно за оос, тапок мне и побольше. XD

====== Глава 4. «Песни Арлекина» ======

Безысходность — вполне подходящее определение для сложившийся ситуации. Аделина давно подозревала, что она человек сама по себе не очень везучий,

но чтобы до такой степени... Она всё-таки потеряла сознание на автостраде, то ли от долгого пребывания без кислорода, то ли от страха, когда поняла по лицу Босса Варии, что он немного обвиняет её в случившемся инциденте. Но сейчас это предположение вылилось в неопровержимый факт. Сидя под прицелами обвиняющих недоверчивых взглядов Вонголы и Варии, она лишь смотрела в пустую бессмысленную шкатулку, найденную на базаре. А Занзас кричал, очень сильно, и от того, чтобы ненароком её не прибили в порыве экспрессии, перед Линой стояли Гокудера и Ямамото.

— Поздравляю, мусор, твой прогнивший подарочек Санторо оказался всего лишь двуличным отребьем, крысой, называй как хочешь!

— Пожалуйста, Занзас… — Тсунаёши съёжился, когда перед его носом разбилась бутылка, которую притащил Леви, пытаясь задобрить своего босса.

Занзас вновь ринулся к противоположному краю стола, где Лина пыталась слиться с креслом или хотя бы раствориться. Она внутренне сжалась, но внешне осталась также отстранена и безразлична. Даже когда мужчина схватил её за лицо, больно сжав скулы, и повернул с такой силой, что она услышала, как хрустнули шейные позвонки, а голова закружилась.

— Отвечай, сука, пока я не свернул тебе шею.

— Я пвалда нэ делала… — попыталась пробурчать Санторо, сквозь сжатые челюсти.

— Что ты там мямлишь?! — Занзас едва не дернул её на себя — одно неверное и движение, и Аделина опасалась, что могла лишиться головы.

— Пожалуйста, дайте ей высказаться! — крик Савады был смешон, с его-то писклявыми тембрами.

— Я не виновата. Как я могла подбросить бомбу?

— Когда села в автомобиль, — поддержал Скуало точку зрения босса.

— Откуда я могла взять бомбу? Я всё время находилась под наблюдением.

— Мне плевать, как ты это сделала! Эта мусорная суицидница сиганула из автомобиля на полной скорости за минуту до взрыва! Хочешь сказать, что тебе внезапно захотелось кости переломать?

— Так и скажу…

Аделина зажмурилась, когда рука Занзаса полетела в её сторону, но удара не последовало — мечник Вонголы вовремя перехватил Санторо отскочив в сторону.

— Мне просто стало страшно, — чуть громче произнесла Лина, всё ещё находясь в объятьях Дождя. — Не знаю, как это объяснить, приступ паники, интуиция, мне показалось, что я могу умереть. Ведь пресловутая шкатулка была найдена…

— И чтобы не умереть, ты сиганула с автомобиля на полной скорости? — уточнил Савада.

— Да…

Лина даже забыла про карты, покоившиеся в кармане.

— Перенесём это обсуждение на конец. Сначала разберёмся со шкатулкой. Рёхей, можешь вылечить раны Лины?

Сасагава, которого правая рука Вонголы окрестила торфяной башкой, коротко кивнул, уже направившись к Аделине, что скуксилась и ссутулилась, вновь сев за стол, так, словно пуд проблем скоро полностью прижмёт её к полу. Но Капитан Варии с дерзкой улыбкой преградил путь мечом и с садисткой иронией предложил:

— Пусть Луссурия её исцелит.

Аделина особой разницы не видела, да и просто не могла знать, но по тону Капитана Варии догадалась, что в альтруистическом порыве Варии кроется подвох, причём с перспективой летального исхода. Это она успела понять и за последние проведённые дни, и по сжавшимся в полоску губам Солнца Вонголы. Но Савада на такое веяние добродушия противиться не стал. И подошедший Луссурия уже выпустил

солнечного павлина.

Тепло. Согревающее, умиротворяющее, совсем как летнее солнце на пляже Рима. Аделина прикрыла глаза — боль уходила подобно дурному сну, от которого остались лишь обрывки, затаившиеся в тенях под закрытыми веками. Пёстрая рябь бликов исчезла вместе с чувством согревающих душу лучей, зато донёсся тщетно подавляемый смешок — кто-то прыснул, а вот шишиканье Бельфегор и не пытался скрыть. Санторо обвела присутствующих мафиози непонимающим взглядом. На Вонголе явно читалась неловкость и сочувствие, когда Вария, казалось, упивалась какой-то одной им известной маленькой местью. Не мог же у неё хвост отрасти после регенерации клеток? Но как только девушка смущённо поправила спавшую на лицо прядь, то царапнула кожу — ногти превратились в отросшие когти.

— Сучка крашеная, ши-ши-ши.

Эта фраза ей не понравилась. А когда Ямамото по-дружески поднёс поднос с зеркальным дном — вопросы отпали сами собой. Патетичный возглас с ахом и охом вырвался вместе с подскочившей Линой, что схватилась за отросшие русые корни, пытаясь скрыть свой позор — её маленькую тайну. Будто у неё не волосы отросли с ногтями, а одежда растворилась, она выскочила в коридор, не переставая визжать.

Савада прикрылся руками от неловкости. Ему и так хватало головной боли, не хватало ещё женских истерик. Но что больше удивляло — на испорченную причёску Санторо отреагировал и то острее, чем на гибель своих родственников.

Сама же Лина, проделав незначительный путь, решила вернуться обратно, чтобы узнать, где она может добыть ножницы, а главное краску для волос. Однако вышедший из конференц-зала Гокудера истолковал её стремительный порыв неверно и перехватил несущуюся опрометью Санторо, увернувшись от когтей, маячивших в паре миллиметров от его лица.

— Успокойся, волосы можно поправить ножницами и краской, а вот кости — нет!

Хлопок. Резкий, но не громкий, такой Гокудера обычно слышал, когда тупая корова, носясь по особняку, разбивала либо взрывала всё вокруг. Однако хлопок, донёсшийся из комнаты, сопроводился руганью и шумом из выстрелов и звона металла. Правая рука тут же прижал Санторо к стене, а сам кинулся обратно. Умерившая пыл Аделина поспешила за ним, но резко отскочила назад — на столе, поправляя цилиндр, из которых фокусники часто достают кроликов, уворачивался некто, напоминающий больше клоуна, чем фокусника. Санторо прижалась к стене и выглянула из-за угла. Вария и Вонгола оцепили стол, оккупированный вражеской «силой», появившейся из неоткуда. Ни стилеты, ни меч, ни пламя ярости, ни даже последней попыткой брошенный Хаято динамит не уничтожили появившегося врага. Динамит-то взорвался, но комнату вместо крови и кишок наполнил дымчато-синий туман, который сжался в сферу, и из него вновь материализовался щёголь во фраке, что примирительно поднял руки, увенчанные белоснежными перчатками. Даже его лицо было будто нарисовано мелом, и лишь чёрные линии прищура глаз, да чёрно-красные масти карт разбавляли чистый холст. Светящаяся пика и черва снизу и сверху от левого глаза, и трефа с бубной на правом. Франт поднял цилиндр и раскланялся, жеманным жестом вновь вернув головной убор на законное место.

— Всем приветики! После того как вы убедились, что разрушать помещение бесполезно — я всё равно ненастоящий, позвольте вас официально поприветствовать!

Мафизои напряглись, когда белые перчатки скользнули под фрак, но вместо ожидаемого оружия, из расстегнувшегося фрака вылетели голуби.

— Аха-ха-ха! Сюрприз, вы ждали грома и молний! А я пришёл с миром!..

— Врой, по-твоему это смешно? — Скуало сделал шаг к столу, угрожающе наставив меч в сторону клоуна.

— Бесполезно, он — иллюзия, — проскрипел зубами Мармон, подойдя ближе. —