Наследие Скарлатти
Шрифт:
– Крупный детина. Футов шести, а то и больше, – заметил англичанин.
– Как вы определили?
– По вмятине от ягодиц. Взгляните сюда, чуть ниже середины кровати.
– Я бы ни за что не догадался.
Кэнфилд открыл дверцу шкафа.
– Ну-ка, посветите.
– Пожалуйста.
– Эврика!
На дне шкафа лежала небрежно сложенная веревка, в трех местах перехваченная широкими кожаными кольцами, которые крепились к ней металлическими зажимами.
– Это альпинистская веревка, – сказал англичанин. – Очень надежная вещь.
– А с ее помощью можно подняться или опуститься по стене «Савоя»?
– Запросто. Быстро и без всякого риска свернуть себе шею.
– Идемте отсюда, – сказал Кэнфилд.
– А теперь я с удовольствием выпил бы чего-нибудь крепкого.
– Это можно. – Кэнфилд тяжело поднялся с кровати. – Виски с содовой, дружище?
– Благодарю.
Американец подошел к стоявшему у окна столику и налил две солидные порции. Один бокал он подал Джеймсу Дереку и провозгласил тост:
– Хорошо сработано, Джеймс.
– Вы тоже парень не промах. И потом, похоже, вы правильно поступили, прихватив эту веревку.
– Сгодиться она может только на то, чтобы вызвать в наших умах сумятицу.
– Вот именно. Ведь это истинно американское устройство.
– Не понимаю.
– Все дело в том, что вы, американцы, ужасно здравомыслящие люди и любите комфорт. Скажем, если вы охотитесь на дичь где-нибудь в Шотландии, то непременно привозите с собой тяжелую пушку… Если собрались удить рыбу где-нибудь на юге, в вашем рыбачьем подсумке наверняка припасено не менее шестисот самых разных рыбацких спецштуковин. Для американца смысл занятия спортом равнозначен его способности добиться успеха чисто техническими средствами, а не умением.
– Если это час неприязни ко всему американскому, включите радио.
– Бросьте, Мэтью. Я всего лишь пытаюсь объяснить, что вы, вероятно, правы. Человек, проникший в номер мадам Скарлатти, наверняка был американцем. А благодаря этой веревке мы можем выйти на человека в вашем посольстве. Такая мысль не приходила вам в голову?
– Выйти на кого?
– На кого-нибудь из вашего посольства. Того, кто знает Бертольда и кого вы подозреваете в афере с акциями… Ведь такой веревкой способен воспользоваться только тренированный альпинист, а так ли уж много альпинистов в посольстве? Скотленд-Ярд установит это в течение одного дня.
– Нет… Мы проверим сами.
– И только потеряете время… В конце концов, на всех сотрудников посольства заведены точно такие же досье, как и на Бертольда.
Кэнфилд снова наполнил свой бокал.
– Тогда дело становится уголовным. Нам это никак не подходит. Нет, дознание мы проведем сами.
– Вам решать. Вообще-то сделать это нетрудно. Ведь в штате посольства всего-то двадцать, максимум тридцать человек. Только вы все же поторопитесь.
– Само собой. – Кэнфилд подошел к кровати и сел.
– Скажите, – спросил англичанин, допивая свое виски, – у
– Конечно.
– И вы абсолютно уверены, что члены посольства, работающие здесь сейчас, участвовали в афере с акциями в прошлом году?
– Да. Я говорил вам об этом. По крайней мере, Госдепартамент так считает. Мне не хотелось бы, чтобы вы продолжали жать на эту педаль.
– Больше не буду. Уже поздно, а у меня стол завален бумагами, ждущими немедленного рассмотрения. – Англичанин подошел к комоду, куда час назад положил свою шляпу. – Спокойной ночи, Кэнфилд.
– О, вы уже уходите?.. Есть что-нибудь интересное в досье Бертольда? Я прочту его непременно, но только не сейчас – я ужасно устал.
Джеймс Дерек стоял у двери и смотрел на Кэнфилда.
– Один момент наверняка вас заинтересует… А может, и несколько, но один просто не идет у меня из ума.
– А именно?
– Маркиз – большой любитель спорта. Особенно увлекается скалолазанием. Доподлинно известно, что он является членом клуба покорителей пика Маттерхорн. Кроме того, он входит в число тех нескольких сотен, кому удалось взойти на Юнгфрау по северной стене. Изрядное достижение, на мой взгляд.
Кэнфилд вскочил и закричал:
– Что ж вы раньше-то об этом молчали!
– Я искренне полагал, что вас больше интересуют его связи с посольством. Ведь именно этим я занимался.
Кэнфилд пристально смотрел на Дерека.
– Итак, это был Бертольд. Но почему?.. Если только он не знал, что она никому не откроет дверь.
– Я действительно не догадываюсь. Полистайте как следует досье, Кэнфилд. Интересное чтиво… И все-таки я не думаю, что вы найдете что-то существенное в отношении американского посольства… Но вам ведь оно не для того, собственно, и требовалось, верно?
Англичанин стремительно распахнул дверь и вышел. Кэнфилд смотрел ему вслед. Он был смущен, но слишком устал, чтобы о чем-то беспокоиться.
Глава 30
Его разбудил телефонный звонок.
– Мэтью?
– Да, Джен. – Он так крепко сжимал трубку, что у него заныла от боли рука.
– Я внизу, в холле. Элизабет я сказала, что иду за покупками.
Кэнфилд глянул на часы: одиннадцать тридцать. Ему смертельно хотелось спать.
– Что случилось?
– С ней что-то происходит, Мэтью. Я никогда не видела ее такой. Она явно чего-то боится.
– Странно… А она не упоминала о шеффилдской сделке?
– Нет. Я сама ей напоминала. Но она отмахнулась и сказала, что изменилась ситуация.
– И больше ничего?
– Хотя нет, кое-что еще… Она сказала, что после обеда намерена побеседовать с тобой. Говорит, что в Нью-Йорке возникли проблемы, требующие ее присутствия. Похоже, она хочет сообщить тебе, что решила вернуться домой.
– Но это невозможно! Вспомни точно, что именно она сказала!