Наследие Тубана
Шрифт:
София не понимала, что происходит, и не могла взять в толк, зачем каждое утро они повторяют этот ритуал. Ей даже пришло в голову, что она угодила в одну из сект, о которых писалось в газетах, и что надежды на спасение теперь нет.
Но однажды профессор решил развеять сомнения девочки.
— Тебя удивляет эта церемония? — спросил он ее.
София покраснела до самых корней волос.
— «Погрузив свои корни в преисподнюю, Древо Мира поддерживает небесный свод. Петух, что сидит на его вершине, возвестит о конце мира». Так гласят древненорвежские легенды, — пояснил профессор, серьезно глядя на девочку. — Каждое растение и живое существо обязаны своей жизнью Древу Мира. Этим маленьким ритуалом через это дерево каждое утро я благодарю лес и родоначальника этого места, Древо Мира. Скажем так, это
Тем не менее все это по-прежнему казалось Софии весьма подозрительным. Конечно, уважать традиции надо, но разговаривать с растениями! Рядом с домом находилась оранжерея, в ней было полным-полно тропических растений, самых разных трав и восхитительная коллекция орхидей. Однажды она подглядывала за профессором через стеклянную дверь и слышала, как тот произносил каждому из растений что-то на немецком языке, это было похоже на мелодичные напевы, скорее даже на заговоры, совершенно непонятные Софии. Но самым удивительным был тот факт, что растения, похоже, ценили такое внимание. Все они невероятно благоухали и прямо-таки пускались в рост, едва заслышав голос профессора. Поначалу София отнюдь не была в восторге оттого, что профессор поручил ей присматривать за оранжереей. Она ровным счетом ничего не смыслила в садоводстве и боялась даже, что растения не примут ее. Однако она оказалась удивительно способной и в итоге даже попыталась вслед за своим приемным отцом обращаться к ним по именам и разговаривать с ними. Нельзя сказать, что она достигла больших результатов, но девочка решила для себя, что должна считаться с причудами обретенного семейства, ведь это профессор забрал ее из приюта. И потом, он никогда не сердился на девочку и всегда был терпеливым и вежливым. Он не только говорил ей, что она особенная, но и вел себя так, словно она и вправду была такой. У девочки ни в чем не было нужды, — это было так прекрасно, когда в один из дней в своей комнате она обнаружила свежие цветы, купленные на деревенском рынке, или когда у нее появилось настоящее платье до колен, как у женщины, и профессор обращался к ней как к равной, словно она и в самом деле была личностью. Они часто подолгу молчали, но это молчание не было тягостным. Между ними было нечто общее, что объединяло их, они были очень похожи друг на друга. София едва ли смогла бы описать это ощущение, но когда они вместе ходили на озеро наблюдать закат, она знала, что их обоих охватывало чувство щемящей тоски.
Единственное, что вызывало в ней досаду, — это нежелание профессора отвечать на вопросы девочки о ее родителях. Ей отчаянно хотелось знать, кем они были и как погибли. Но он отделывался общими фразами или переводил разговор на другую тему. Тогда София замыкалась в себе, и атмосфера волшебства разрушалась.
В тот день, после очередной неудавшейся попытки, девочка отправилась в лес. Ей хотелось в одиночестве насладиться своей грустью. София как раз размышляла о странном поведении приемного отца, когда ее позвал Томас.
Профессор определенно собирался возобновить занятия. Девочка встала и стряхнула опавшую листву, прицепившуюся к брюкам.
София вошла в дом, осторожно прикрыв за собой дверь. За время, проведенное в доме Шлафена, она научилась искусству соблюдать тишину. На вилле, среди такого обилия свечей, царила умиротворяющая приглушенная атмосфера. Поначалу она казалась Софии мрачноватой, но совсем скоро девочка привыкла бродить в полумраке, словно во сне.
Проходя по коридору, София заметила на столе газету Томаса. Профессор совершенно не интересовался событиями, происходящими в мире, в то время как дворецкий немного тосковал в уединенном доме на озере. Девочка прочла заголовок, и ее сердце замерло, резко схватила газету, второпях просматривая короткую заметку хроники внизу полосы. От волнения пересохло во рту, и она ринулась в библиотеку, с силой распахнув дверь.
Профессор, оторвав глаза от книги с миниатюрами, поднял на девочку вопросительный взгляд.
— Произошло нечто ужасное! — воскликнула София.
Она положила газету на стол и пальцем показала, где надо прочесть.
Пока не получено никаких объяснений, равно как не найдены и виновные в нападении, совершенном вчера вечером неизвестными на сиротский приют „Вилла Фьорита“, находящийся в ведении монашеского ордена, где воспитывается около тридцати детей-сирот. Некто под покровом ночи проник в здание, перевернув все вверх дном. Похоже, что непрошеные гости попали внутрь через чердак, где было обнаружено разбитое окно. Оттуда неизвестные вандалы двинулись по помещениям, круша все вокруг: мебель поломана, шкафы и серванты опустошены, на стенах появились странные надписи, которые, по словам экспертов, были сделаны заостренным металлическим предметом. Единственным свидетелем произошедшего является тринадцатилетний мальчик Дж., который и забил тревогу. По его утверждению, он проснулся и увидел склонившегося над ним юношу с металлическими крыльями за спиной. Дж. рассказал, что спугнул нападавшего своим криком и тот вылетел в окно. Свидетельства мальчика сейчас исследуются психологами на предмет их достоверности. Между тем криминалисты в данный момент обследуют все этажи здания, пока еще не получен сколько-нибудь значимый результат. В ходе расследования выяснилось, что у воспитанников приюта и обслуживающего персонала явных недоброжелателей не имеется».
Профессор читал статью, и лицо его принимало все более суровое выражение. София не знала, что и сказать. Она представляла себе разгромленный приют, который, как оказалось, очень любила и который на протяжении долгих лет заменял ей дом. От страха и от той удручающей картины, которую она вообразила, дрожь пробежала по ее телу. Все ли в порядке с Джованной? А с сестрой Пруденцией? Как она все это восприняла?
— Наверняка это был кто-то, у кого не все в порядке с головой, и ничего более, — заключил профессор, но его глаза говорили другое.
София растерялась.
— Но ведь Джакомо сказал, что видел того типа! Я хорошо знаю Джакомо!
Профессор по-отечески улыбнулся:
— По-твоему, возможно существование крылатого юноши?
Девочка почувствовала в насмешливом тоне профессора смутное раздражение.
— Нет, конечно нет, однако все это как-то странно. А их, случайно, не накачали наркотиками? Их здоровью ничто не угрожает?
Профессор еще раз быстро пробежал статью глазами.
— Да нет же, должно быть, это просто от страха, вот увидишь…
Доводы профессора звучали неубедительно, а абсолютное отсутствие беспокойства в его голосе только усиливало тревогу Софии, вместе того чтобы рассеивать ее.
— Наверняка случилось что-то ужасное. Джакомо далеко не робкого десятка, и его так просто не испугать. У меня есть смутное предчувствие, ощущение… Мне нужно уйти, — заключила она наконец. — Мне нужно знать, все ли с ними в порядке!
Профессор строго посмотрел на девочку:
— Последний автобус уже ушел, ты же знаешь… И потом, скоро стемнеет.
— Завтра. Или, по крайней мере, я должна позвонить туда. Профессор, они были моей семьей… — София почувствовала в горле комок.
Мужчина, похоже, несколько смягчился.
— Завтра утром Томас отведет тебя в бар, хорошо? Оттуда и позвонишь.
— А я не могу пойти туда прямо сейчас? Это же недалеко…
— Нет.
Это «нет» прозвучало так сухо и решительно, что у Софии внезапно все похолодело внутри. Он никогда не говорил с ней в подобном тоне.
Профессор, должно быть, заметил это, поскольку тут же смягчился:
— Пойми, лес не самое подходящее место для ночных прогулок, у меня не хватит духа отпустить тебя туда даже в сопровождении Томаса.
София тихонько простонала:
— Как вы думаете, этот сумасброд снова вернется? А если на этот раз он и в самом деле навредит кому-нибудь?
Профессор встал. У него опять было умиротворяющее выражение лица, которое так нравилось Софии.
— Не бойся. В газете не говорится о пострадавших, только о причиненном ущербе. София, я понимаю твою боль, но твои друзья в порядке, я в этом уверен. Они просто натерпелись страху. Наверное, это были хулиганы, к сожалению, такие еще встречаются в мире, не так ли? И потом полиция уже занимается ими. Они все в полной безопасности. Это была чья-то дурная шутка, не более того. Завтра утром, как только ты проснешься, пойдешь вместе с Томасом и позвонишь, договорились? В любое время, когда захочешь.