Наследие
Шрифт:
– Нет, сэр, я из Олеаны.
– Почему это ты с ними?
– Я замужем за одним из Стражей Озера.
Седой старик растерянно оглянулся и уставился на Сауна, который все еще держал поводья Копперхеда. Старик неприязненно поджал губы.
– Если так тебе сказал тот парень, мисси, то, боюсь, он солгал.
– Это не он… – начала Фаун и умолкла, когда Даг предостерегающе сжал ее руку.
Седой человек глубоко втянул воздух.
– Если захочешь остаться здесь, мисси, мы могли бы найти тебе… – Он умолк, печально
– Убежище? – пробормотал его товарищ. – Вряд ли. – Он поднялся с бревна и стиснул плечо несчастного. – Брось, приятель. Она – не наша забота… уж во всяком случае сегодня.
Кинув через плечо разочарованный взгляд, седой старик потащился прочь.
– Надеюсь, он найдет свою Сасси, – сказала Фаун. – Кто она ему? Дочь?
– Внучка, – пробормотал горожанин.
– Ах…
– Нам нужно покинуть эти оскверненные места, Фаун, – сказал Даг, гадая, не счел ли бы горожанин Фаун своей заботой, будь это какой-то другой день. Мысль была неприятной, но опасный момент, если он таковым и был, миновал.
– Ох, конечно! – Фаун тут же вскочила на ноги. – Тебе, должно быть, здесь особенно тяжело. Как твоя нога?
– Ей полегчает, как только я снова окажусь в седле. – Даг тяжело оперся на свой костыль и поднялся. У него уже болело все тело, как при лихорадке. Пока Даг, хромая, ковылял к своему коню, горожанин тащился следом.
На этот раз Саун и Варлин общими усилиями с трудом подняли Дага на Копперхеда. Даг со вздохом поник в седле и даже позволил Сауну вдеть свои ноги в стремена и забрать костыль. Варлин ловко подсадила в седло Фаун, и та благодарно улыбнулась дозорной.
– Готов, Даг? – спросил Саун, похлопав того по ноге.
– Насколько я на это способен, – ответил Даг.
Саун двинулся к своему коню, а брови горожанина поползли вверх.
– Ты и есть ее Даг? – В голосе старика прозвучали удивление и глубокое неодобрение.
– Да, – буркнул Даг. Они несколько мгновений молча смотрели друг на друга, потом Даг начал говорить: – В следующий раз не забудь… – и оборвал себя. Ни час, ни место, ни собеседник не годились для разговора о будущем.
«Да и когда, где и кто окажется подходящим?»
Горожанин поджал губы.
– Вряд ли нам есть еще о чем разговаривать, дозорный.
– Пожалуй. – Даг поднял руку в прощальном приветствии и щелкнул языком, разворачивая Копперхеда.
Фаун на Грейс двинулась следом. Даг опасался, что она все же уловила невысказанный мрачный намек горожанина: на ее лице ясно отражалась борьба между сочувствием горю жертв Злого и вызванным стариком гневом. Она наклонилась в седле и бросила горожанину:
– Мог бы сказать «спасибо». Должен же кто-то хоть раз поблагодарить дозорных, пока мир не рухнул.
Старик смущенно потупился под ее пылающим взглядом, а потом долго в растерянности смотрел ей вслед.
Когда отряд покинул оскверненный город и выехал на дорогу, идущую по берегу реки, Мари сухо спросила:
– Ну как, удовлетворен тем, что увидел, Даг?
Он только хмыкнул в ответ.
Голос Мари стал более мягким:
– Ты не можешь в одиночку исправить все зло в этом мире.
– Похоже, что так. – Через несколько мгновений он совсем тихо пробормотал: – Может быть, и никто не сможет.
Фаун с тревогой смотрела на поникшего в седле Дага, однако об отдыхе и речи не было: он желал, чтобы между ними и тем, что оставалось позади, оказалось как можно больше миль. Гринспринг… Не окажется ли теперь городок переименован на картах в Мертвую Пристань? Мари была права: Даг совсем не нуждался в новом запасе кошмарных воспоминаний, не говоря уже о том, чтобы нарочно их собирать. Он получил по заслугам. Даже Фаун приумолкла. Ни вопросов, ни ответов – только тишина.
Так, в молчании, они и ехали на север вдоль реки, высматривая тропу, которая вела домой.
17
Через шесть дней после того, как они повернули на север, копыта коней маленького отряда застучали по доскам такого знакомого моста, ведущего на остров. Фаун повернулась в седле, глядя на Дага. Он выпрямился и поднял голову, но, в отличие от остальных, не завопил от радости, и его кривая улыбка каким-то образом заставила его выглядеть еще более измученным, чем раньше. Мари распорядилась, чтобы отряд совершал короткие переходы, не утомляя без нужды усталых лошадей, но все понимали, что она заботится о Даге. Беспокойство Мари пугало Фаун даже сильнее, чем та не похожая на Дага вялость, которая не покидала его всю дорогу. В последние два дня необходимость беречь коней как-то забылась: дозорные торопились к привычной конюшне даже больше, чем их лошади.
Всадники задержались на развилке дорог, и Мари помахала Сауну, Гриффу и Варлин, а потом кивком головы подозвала Дага.
– Думаю, нам стоит отправляться прямо домой.
– Хорошо, – откликнулся Саун. – Помощь нужна?
– Там должны быть Рази с Утау. Да и Каттагус. – Черты строгого лица Мари смягчились, и она с отсутствующим видом улыбнулась. – Ага… – Фаун подумала, что Мари, должно быть, как раз коснулась Дара Каттагуса, чтобы предупредить того о своем прибытии.
Даг встрепенулся.
– Мне первым делом нужно повидаться с Громовержцем.
– Громовержец уже обо всем знает от Хохарии и остальных, – решительно возразила Мари. – А мне нужно повидаться с Каттагусом.
Саун взглянул на своих нетерпеливо ерзающих в седлах спутников, которых ожидали их семьи, и сказал:
– Я по дороге заеду к Громовержцу и сообщу ему, что мы вернулись.
Даг прищурился.
– Это, пожалуй, сгодится.
– Считай, что дело сделано, Даг. Отправляйся отдыхать, ты выглядишь ужасно.