Наследие
Шрифт:
– Спасибо, Саун, – сказал Даг; легкая сухость его тона говорила о том, что благодарит он за первую часть фразы, а не за ее завершение. Саун ухмыльнулся, и молодые дозорные пустили коней рысью, которая перешла в галоп еще прежде, чем они скрылись за поворотом.
Даг, Мари и Фаун двинулись по идущей вдоль берега дороге, и хотя никто не предложил тоже пустить коней галопом, Мари все-таки подхлестнула своего. К тому времени, когда они добрались до своих шатров, она уже стояла на стременах, глядя вперед.
На поляну высыпали все – Рази и Утау каждый держал на руках по ребенку, Сарри радостно махала руками, Каттагус, несмотря на одышку, торопился навстречу Мари; оказались среди встречающих и новые лица – высокая женщина среднего возраста, мужчина, который мог быть только ее мужем, и шестеро детей – от старшего, ровесника Фаун, до весело подпрыгивающей девочки лет восьми. Женщина, конечно, была старшей дочерью Мари, которая вернулась с другого берега озера вместе со всем своим семейством и с новой лодкой. Все они кинулись к Мари, хотя и уступили Каттагусу первую очередь. Старик крепко обнял жену, как только та спешилась.
– Пора уж тебе было вернуться, старуха, – пробурчал он ей в волосы.
– Ага, ты тут. Это хорошо – не придется разыскивать тебя, чтобы поколотить, – грозно пообещала Мари, не выпуская мужа из объятий.
Рази протянул брыкающегося сына Сарри, и та посадила малыша себе на бедро; Утау отпустил Тези, строго наказав ей держаться подальше от Копперхеда, и двое мужчин помогли Дагу спешиться. Утау выглядел бледным, но достаточно бодрым, нашла Фаун. Зять Мари и Рази быстро расседлали всех трех лошадей и отнесли сумки к шатру, а потом отвели коней на остров Кобылы, прежде чем фыркающий Копперхед сумел укусить или лягнуть кого-нибудь из резвящихся вокруг детей.
Шатер Блуфилд по-прежнему стоял под яблоней, и Сарри с улыбкой подняла и привязала навес. Внутри все выглядело очень опрятно; Фаун попросила Утау сложить их потертые сумки под навесом. Ей предстоит нешуточная стирка, решила она, прежде чем можно будет позволить грязной и пропахшей потом дорожной одежде снова присоединиться к остававшимся дома родичам.
Даг взглянул на постель с ее мягким матрацем из душистого сена, как голодная собака смотрит на кусок мяса, пробормотал «Хоть сапоги снять», упал на чурбак и принялся расшнуровывать сапоги. Подняв глаза, он поинтересовался:
– Пока мы отсутствовали, никаких неприятностей не было?
– Ну, – неохотно начала Сарри, – была тут небольшая стычка с девицами со склада.
– Они пытались украсть твой шатер, эти паршивки, – с возмущением сообщил Утау. Сарри замахала на него руками; Фаун подумала, что спорят на эту тему они не в первый раз.
– Что? – переспросил Даг, удивленно прищурившись.
– На самом деле воровства не было, – пробормотала Сарри.
– А вот и было, – возразил Утау. – Проклятые проныры!
– Они сказали, что получили приказание вернуть шатер на склад, – продолжала Сарри, заставив Утау умолкнуть. – Они уже протащили его полпути, когда я их поймала. Меня они слушать не хотели, но тут появился Каттагус, начал пыхтеть и отпугнул их.
– Мы с Рази ходили собирать бузину для Каттагуса, – объяснил Утау, – иначе я сам шуганул бы их. Какая наглость: забрать шатер дозорного, пока он сражается!
Фаун нахмурилась, представив себе, какой ошеломляющий эффект это произвело бы, если бы они с Дагом, измученные трудной дорогой, вернулись и обнаружили, что всего лишились. Судя по виду Дага, он тоже такое себе представил.
– Дядюшка Каттагус в ярости так пыхтел, что это оказало нужное действие, – продолжала Сарри. – В таких случаях он багровеет и задыхается, и начинаешь думать, что он сейчас рухнет прямо к твоим ногам. Девчонки испугались и ушли.
– Сбежали, по словам Каттагуса, – довольно сообщил Утау.
– Когда Рази и Утау вернулись, они поставили ваш шатер на место, а потом сходили на склад и кое-что сказали начальнице. Та утверждала, что произошла ошибка.
Утау фыркнул.
– Черта с два это была ошибка! Какая-то приятельница Камбии постаралась сделать мелкую гадость. Ну, я еще поговорил с Громовержцем, тот поговорил с Массап, а она поговорила еще с кем-то, и больше ничего такого не случалось. – Утау решительно вскинул голову.
Даг потер шею с огорченным и отсутствующим видом. Будь у него больше сил, подумала Фаун, он мог бы прийти в такую же ярость, как Утау, но сейчас он просто опечалился.
– Понятно, – только и сказал он. – Спасибо. – Он кивнул Утау и Сарри.
– Фаун, я не собираюсь учить тебя твоей работе, – сказала Сарри, – но мне кажется, что тебе следовало бы уложить мужа.
– Я тоже так думаю, – ответила Фаун. Они вместе с Утау подняли Дага на ноги и отвели в шатер.
Утау, снимая руку Дага со своего плеча, когда они с Фаун опустили его на постель, пробормотал:
– Клянусь, ты выглядишь хуже, чем когда я уезжал из Рейнтри. Так на тебе отразились узы, наложенные Злым на Дар? А нога у тебя не загноилась? Судя по словам Хохарии, я думал, что она получше заштопала тебя перед своим отъездом.
– Ему и было лучше, – сказала Фаун, – но потом мы побывали в Гринспринге по дороге домой. Уж очень там оказалась сильна скверна. Думаю, это и вызвало что-то вроде нового приступа. – На самом деле Фаун совсем не была уверена, что именно воздействие безжизненной земли виновато в том, что Даг утратил жизнерадостность, которую испытывал после победы над наследием Злого. Она помнила выражение его лица – а вернее, отсутствие всякого выражения, – когда они проезжали мимо горожан, роющих могилу, и ряда маленьких не подверженных разложению мертвых тел.
«Он ведь пересчитал их…»
– Ну, это была глупость – у него и так пострадал Дар, а тут еще добавочное воздействие скверны, – нахмурился Утау. – Тебе следовало быть умнее, Даг.
– Угу, – вздохнул тот, послушно вытягиваясь на постели. – Что ж, теперь мы все дома.
Сарри и Утау ушли, пригласив вернувшихся путешественников попозже прийти к ним на ужин; Фаун с благодарностью приняла приглашение. Она устроила Дага поудобнее, поцеловала его в лоб и оставила не то чтобы дремлющим, а скорее впавшим в забытье. Фаун принялась распаковывать сумки, поглядывая на навес шатра Блуфилд, так недавно оказавшегося предметом спора.