Наследие
Шрифт:
Талосианин кивнул.
– Понимаю. Вы хотите узнать, что с ними произошло с тех пор, как вы видели их в последний раз.
– Да, верно. Особенно о Споке. Я хотел бы знать, что с ним сталось.
Хранитель, казалось, заинтересовался уточнением.
– Почему о Споке в особенности?
Пайк немного подумал.
– Потому что он так уязвим. Легко раним.
– Я не понимаю, – сказал его собеседник, – Спок показался мне самым сильным из всей вашей команды – теперь команды капитана Кирка. Мы нашли, что у него выдающиеся способности, как умственные, так и физические. Было ли это наблюдение ошибкой?
– Нет. Оно было точным, насколько вы могли судить.
– Насколько мы могли судить? Пожалуйста, объясните.
Землянин пожал плечами. За полосой воды, солнце расползалось, теряя четкость, объединяясь с горизонтом.
– Спок наполовину человек и наполовину вулканец. Но большинство людей считают его вулканцем, поскольку он выглядит как вулканец. А большинство вулканцев считают его человеком, потому что… – Он замолчал. – Черт, понятия не имею, почему, но это так. Так что, как ни крути, он всегда изгой. В стороне от других.
Глаза талосианина сузились. Он слушал.
– Это очень ранит Спока, даже если он об этом никогда не говорит. Вы так не подумаете, он, кажется, так отстранен от всего этого и прочее, но он страстно жаждет любви и признания – больше, чем кто-либо, с кем я когда-либо встречался. Конечно, в большинстве случаев, когда он тянется к таким вещам, он тут же обжигается. Не потому, что кто-нибудь хочет задеть его специально, просто потому, что они не понимают его. Они воображают, что кто-то настолько полный достоинства и всегда интеллектуально собранный никак не может снизойти до такой человеческой вещи, как товарищество. То есть, как бы сильно он не нуждался в этом, он почти всегда этого лишен.
– Печально, – отозвался Хранитель.
– Будьте уверены. – Он призадумался на минуту. – С другой стороны, именно это делает Спока таким прекрасным другом. Когда ему удается найти кого-то, кому он может доверять, на кого может положиться… тогда он ценит этих людей больше чем что бы то ни было на свете. – Пайк вздохнул. – Если нужно, он проделает путь в полгалактики для них. Рискуя своей карьерой, даже своей жизнью, просто чтобы видеть их счастливыми.
– Вы говорите о себе, – сообразил талосианин. –Вы его друг.
– Я горжусь этой дружбой, – Пайк посмотрел на свои руки, – не реальные руки, а представленные ему в иллюзии. – Вот поэтому я и хочу узнать, как он поживает, как все мои друзья поживают. Потому что я не могу забыть о них – не более, чем Спок забыл обо мне.
Хранитель смотрел на него.
– Полагаю, теперь я понимаю. Однако это будет непростым делом – раздобыть информацию, которая вам нужна.
Землянин кивнул.
– Я знаю. Талос Четыре вне пределов деятельности Звездного Флота. Но ведь вы общались со Споком, не так ли? Сливались разумами?
– Да, – согласился Хранитель.
– Тогда почему вы не можете сделать этого снова? Почему не можете дотянуться до моих друзей или кого-нибудь, кто знает их, и посмотреть, как у них дела?
– Может быть, и можем. Но только у наших способностей есть физические границы. И не каждый разум так восприимчив к контактам, как разум Спока. Однако мы сможем рассказать вам хотя бы часть того, что вы желаете знать.
Пайк улыбнулся.
– Спасибо, – сказал он талосианину.
Хранитель слегка склонил голову набок.
– Есть причина, по которой вы делаете этот запрос именно сейчас, верно?
– Верно, – подтвердил землянин. – Я тут как-то видел одного, на пляже…он мне напомнил одного моего старого врага. Личность по имени Хэймсаад Дрин.
– Врага, – повторил Хранитель.
– Я знаю, это звучит глупо. Это был всего лишь мальчик, который работал у тетки Вайнэ. Но на какой-то миг он вдруг стал выглядеть точно как Дрин. – Он потряс головой. – Точно случай ошибочной идентификации.
– И поэтому вы обеспокоились?
– Это заставило меня думать о прошлом, и, пока вы не узнаете о… черт. Знаете, как говорят: раз капитан – всегда капитан.
Талосианин никогда прежде не слышал этого выражения, однако он кивнул.
– Я использую все мои способности, чтобы выполнить вашу просьбу.
Миг спустя Пайк был один на высоком берегу. Он слушал ветер и вдыхал тонкий приятный аромат, доносящийся со стороны моря.
Это просто глупость, ведь так? Если бы даже он тогда видел именно Дрина, все равно это было иллюзией. Это не имело никакой связи с реальным миром.
Тем не менее, он невольно чувствовал, даже теперь, что это что-то означало. Что это было что-то вроде предчувствия, предупреждения ему, что у его друзей что-то неладно.
Затем он вспомнил одну вещь, которую Хранитель как-то сказал ему: «Совпадений не бывает, Кристофер Пайк. Только не в этом мире.»
Он обдумывал это некоторое время, пока не заметил, что по тропинке к нему идет Вайнэ. На ней была рубашка веселой расцветки.
– Вот ты где, – сказала она, – Я думала, что с тобой произошло.
Пайк улыбнулся.
– Я не мог уснуть. И решил поговорить с Хранителем.
Она внезапно обеспокоилась:
– С Хранителем? Но для чего?
Она была решительно соблазнительна в последних лучах солнца. Он обнял ее.
– Я расскажу тебе утром, хорошо?
Вайнэ кивнула. Она хорошо знала, когда не нужно настаивать.
– Хорошо, – согласилась она.
Вместе они направились по тропинке назад, к пляжному домику.
Доктор М’Бенга пытался сосредоточится на анализе вещества, извлеченного из крови Спока, но его немного отвлекала фигура главного хирурга, мерявшего комнату шагами за его спиной.