Наследие
Шрифт:
По деревянным ступеням взошли на террасу. Лена хлопнула в ладоши:
– Принесло попутным ветром, ядрён-матрён!
Ксиобо поставил свою кружку и навёл на детей узкие, но огромные глаза.
– Откуда вы? – снова спросил он по-китайски.
Близнецы молчали.
– Ни хера не понимают! – Лена расхохоталась. – Вон,
Она ткнула пальцем в каменный топор, который держала Плабюх.
– И сами шерстяные! – Она положила руку на голову Хррато, но тот отшатнулся.
– Не бойся, дурачок! – Она погладила его по плечу. – Вас тут никто не тронет. Дорогой, похоже, они совсем дикие! Из леса, мать их сухой пиздой об стену! Вы из леса?
Она показала на лес. Дети стояли, не понимая.
– Если бы шерсть была чёрной, они были бы чернышами, – произнёс Ксиобо.
Голос его завораживал детей. От Ксиобо исходило грозное спокойствие.
– Это те, которые на болотах живут?
– Да.
– А, слыхала! Дикари лохматые! Их все время ядеркой бомбят, да?
– Да.
– А им похуй?
– Да. Очень живучие.
– Ну, так эти-то не чёрные, а?
– Эти не чёрные, – кивнул огромной головой Ксиобо.
– Дай ведь морды у них не шерстяные, ёптеть!
– Морды не шерстяные, – согласился Ксиобо и, подумав, добавил: – Люди.
– Люди, а как же! – засмеялась Лена.
– Сейчас много разных необычных людей.
– Они не побирушки. Ни хера ничего не просят.
– Они не побирушки.
– Вишь, стоят.
– Стоят.
Лена смеялась, глядя на детей с их оружием в руках.
– Предложи им поесть, – сказал Ксиобо.
Лена достала из своего шкафчика две чаши человеческого размера, наложила в них из большой бадьи варёного риса с тушёными овощами, поставила на край стола и положила две ложки.
– Ешьте! – Она сделала пригласительно-смешной жест руками.
Близнецы посмотрели на чаши.
– Ешьте, ешьте! – Она подтолкнула детей к столу. Дети переглянулись.
–
Дети уставились на необычную еду. Лена снова подтолкнула их. Они подошли к столу, взяли ложки, не выпуская из рук своё оружие. И попробовали еду. Еда была очень необычной. И пахла необычно. Но было ясно, что это еда. Которую недавно ели эта маленькая верещащая, как белка, женщина и сидящий за столом гигант.
Плабюх и Хррато стали осторожно есть, стоя у стола.
Так началась их жизнь у Ксиобо и Лены.
В то солнечное весеннее утро большой и маленькая приютили Плабюх и Хррато. Почему? Зачем? Никто из супругов не пытался это объяснить друг другу. Словно так и полагалось. Близнецы тоже не понимали, почему они остались в этом огромном доме. Наверно, потому что не знали, куда идти дальше. Можно было убежать после завтрака. Но они не побежали. Вид гиганта Ксиобо перестал их пугать. Наоборот – в его спокойствии возникла какая-то притягательная сила, словно они попали в зону притяжения. И в этой зоне было спокойно, как в лесу.
Ксиобо и Лена решили жить вместе четыре года назад, когда гигант, хорошо заработав в Бийске на рытье братских могил, решил разгуляться. Выпив три ведёрных стакана гаоляновой водки и натрескавшись свинины с лапшой, он направился в местный публичный дом, где, судя по рекламе, работали две большие женщины. Но не повезло: одна из женщин оказалась больной коровьим гриппом, другую увели в баню демобилизованные алтайцы. Ксиобо хотел было по пьяни (трезвый он был само спокойствие) проломить кулаком что-нибудь в поганом борделе, но его остановила матерной тирадой крохотная проститутка:
– Что ж ты буром прёшь, коли не ебёшъ? Будь благородный ван, не ссы на диван, не перди в окно, не ешь говно, не качай права, не жуй дрова, не маши елдой, не будь мордвой! Радость не в невъебенной пизде, а в нежной и сладкой узде, отведаешь моего тьян де, забудешь о большой пизде!
Проститутка была ему по колено. Голая, с крохотными сиськами и стройными ножками. На её плечах сияла накидка из живородящей бижутерии. Бандерша борделя рассыпалась в извинениях и обещаниях:
– Господин, эта девочка такая умелая, что сделает вас навек счастливым, не хуже большой!
– Как? – усмехнулся хмельной Ксиобо.
– Она вам всё покажет и объяснит. Не пожалеете!
Вскоре Ксиобо лежал навзничь на огромной кровати, а Лена, обняв его могучий фаллос ногами и руками, тёрлась о него грудью и животом. Она словно каталась на фаллосе. И делала это весьма умело. Так умело, что Ксиобо трижды извергал вверх фонтаны густой и тяжело падающей вокруг спермы.