Наследие
Шрифт:
Он прижался к губам Фиалки, целуя жадно, но по-прежнему без напора. Член лорда прижался к лону затворницу, но не вошел в него. Мужчина продолжал целовать супругу, водя головкой между влажных складок, растягивая предвкушение, лаская своей плотью чувствительный бугорок. И женщина вновь задрожала, всхлипнула и подалась бедрами вперед, пытаясь насадить себя на член мужа.
Мужчина выпрямился, с улыбкой глядя на затворницу, и вновь устраиваясь между ее ног. Поднял их себе на плечи и, наконец, вошел в жаркую глубину ее тела, хрипло застонав. Неспешно подался назад, почти покинув лоно, и вновь
— Рик, — выдохнула Фиалка. — Ри-ик…
И он больше не сдерживался. Навис над женщиной, тут же впившейся ему в плечи, и толкнулся сильней, входя глубже.
— Еще, — задыхалась леди затворница. — Еще… Сильней, Рик, еще! Ах!
И лорд повиновался, уже ожесточенно вколачиваясь в нее, причиняя сладкую боль. Брал на всю длину, до основания, более не сдерживая свою потребность. Слушал ее крик и отвечал громкими стонами, насыщаясь любимой женщиной. Пил ее наслаждение, отдавая взамен жар своего тела. А когда Фиалка задрожала всем телом, заметалась, и по щекам потекли слезы наслаждения, лорд вонзился в нее в последний раз и сорвался в пропасть испепеляющего оргазма, сгорая в нем без остатка, изливаясь в женское нутро до капли. Ноги затворницы соскользнули с мужских плеч, и Рик упал рядом с ней, обнял за талию и тесно прижал к себе, все еще приходя в себя. Фиалка приблизила губы к губам аниторна и прошептала:
— Люблю тебя.
— Люблю тебя, — ответил мужчина, и их уста встретились в поцелуе, наполненном трепетом нежности.
Фиалка увидела, как веки Рика дрогнули, потом еще раз, но он упрямо открывал их снова, пытаясь отогнать накатывающий сон. Женщина погладила его по волосам и шепнула:
— Спи.
— Не хочу, — также шепотом ответил лорд.
— Хочешь, — улыбнулась она. — Тебе нужен отдых.
Рик отрицательно качнул головой и крепче прижал к себе супругу.
— Не хочу оставлять тебя одну, — сказал он. — Не сейчас.
— Дракон, — Фиалка рассмеялась и звонко поцеловала мужа в щеку. — Узнаю Гора, он так же сопротивлялся сну. Пожалуй, стоит попросить отца, чтобы он и господину дал своего чудесного снадобья.
— Накажу, — без угрозы ответил аниторн, но леди Илейни даже не усомнилась, что Риктор так и сделает, если его решат опоить.
Это вызвало интерес. Фиалка приподнялась на локте и с любопытством посмотрела на лорда Илейни.
— Попробуй и узнаешь, — усмехнулся мужчина, отвечая на невысказанный вопрос.
Женщина хмыкнула и снова коснулась головы аниторна. Ладонь заскользила по его волосам, лаская и успокаивая. Сероватая дымка сплелась с прядями, легко коснулась висков лорда-дракона, спрятавшего зевок.
— Нужно вставать, — сказал Рик. — Еще немного понежимся и встаем.
— Конечно, любовь моя, — покладисто согласилась Фиалка. — Как скажешь, так и сделаем.
— Встаем, — полусонно пробормотал мужчина, все еще борясь с собой.
Дымка наползла на его лицо, вынуждая сомкнуть веки. Фиалка склонилась, касаясь губами высокого лба Риктора Илейни, он отозвался умиротворенным вздохом. Дыхание аниторна стало мерным и глубоким, и мужчина, наконец, уснул.
— Так-то лучше, — улыбнулась леди Илейни, целуя теперь губы супруга. После хмыкнула и покачала головой: — Упрямец.
Впрочем, женщина и сама чувствовала усталость. Однако прежде, чем устроиться рядом со спящем мужем, затворница хотела еще раз проверить защиту, установленную над замком. Оглядевшись, Фиалка вспомнила, что ее одежда осталась валяться в коридоре, и в опочивальню аниторн принес жену обнаженной. Выбираться из покоев, в чем мать родила, надеясь на то, что ее никто не увидит, леди не решилась. Не пристало госпоже с голым задом по собственному замку бегать. Женщина хмыкнула и, наконец, приметила халат Рика. Запахнувшись в него и поддернув полы, чтобы не волочились по полу, Виалин Илейни первым делом направилась в свои покои, памятуя, что там осталось второе платье, принесенное еще с вечера на выбор. Бросив от дверей последний взгляд на спящего мужчину, Фиалка притворила за собой двери опочивальни, а после покинула и покои.
За дверями все еще никого не было. Женщина, улыбаясь своим мыслям, вошла к себе и остановилась, смиряя счастливый бег сердце. Жила ли она до встречи с Риктором Илейни? Дышала ли полной грудью? Помнит ли о том, что было прежде? Кажется, что родилась она в то мгновение, когда заглянула в глаза цветом небесной лазури в своем старом домике, когда он, опомнившись, выпустил из тисков горло затворницы. И первым вдохом стал тот, что наполнил грудь, когда мужские пальцы разжались, позволяя воздуху хлынуть в легкие.
— Глупая, — покачала головой Фиалка.
Зачем сопротивлялась? Почему не желала увидеть своей любви еще там, в лесу? К чему было цепляться за старые клятвы, когда тот, кому они были принесены, отпустил, попросив жить? И сейчас Виалин была благодарно тому магу, что отправил к ней аниторна. И то, как выпал он на нее, и как тащила до домика — все вспоминалось с теплотой. Не было досады, не осталось сожалений. Хотя нет, одно было. Что не позволила себе быть счастливой раньше. И жег стыд за слова лжи, брошенные в лицо мужчине, который улетел на черном драконе, унося с собой ее душу.
— Рик… — прошептала Фиалка. — Мой Рик. Боги…
Она накрыла ладонью грудь, ощущая, как замирает сердце, стоит лишь устам произнести дорогое имя. Судорожно вздохнула и заставила себя очнуться. Платье нашлось в опочивальне, где пролежало все это время, нетронутое затворницей. Женщина заглянула в умывальню и быстро привела себя в порядок, смывая следы близости с супругом. После ополоснула лицо холодной водой, отгоняя усталость, и вернулась в опочивальню. Одевшись и причесав волосы, леди Илейни свернула их в узел на затылке.
— Кажется, все, — сама себе сказала она.
Не хватало только ее башмачков, но они должны были отыскаться на лестнице или в коридоре. Пришлось остаться босой, пока не набредет на свою обувь. Легко отмахнувшись от такого пустяка, Фиалка вышла из опочивальни, напевая себе под нос простенькую песенку, услышанную когда-то во время странствий с Дорбом Шагердом. Ее настроение было солнечным, и такая же светлая улыбка то и дело начинала играть на устах бывшей затворницы.
— Сестрица.
Она вздрогнула всем телом и мотнула головой, решив, что ослышалась.