Наследие
Шрифт:
Но потом появился туман. Он заполнил Изумрудную долину сизыми клубами ранним утром, когда выпала роса. Сначала долина покрылась бисеринками водных капелек, затем появились первые солнечные лучи, и росинки начали испаряться, поднимаясь к небу тонкими струйками пара. Пар постепенно сгустился, посерел, и по земле пополз туман, наливавшийся тяжестью с каждым новым мгновением. И когда солнце поднялось к зениту, туман так и не развеялся. Ветер не разогнал серые клубы, маги, призванные хозяином Изумрудной долины, так же оказались бессильны. С тех пор Изумрудная долина превратилась в Долину вечного тумана, утратив свою красоту. Окрестные жители нарекли некогда прекраснейшее из мест — проклятым и ходить туда перестали.
Над загадкой и происхождением тумана бились многие ученые маги. Творили заклинания, чертили пентаграммы, покрывали тело рунами и заходили в самую сердцевину, но постичь загадку так никому и не удалось. Впрочем, вреда туман никому не приносил, люди в нем не гибли, никто не набрасывался на случайных путников из вязкого мрака. В конце концов, туман признали необъяснимым явлением, посчитав, что однажды развеется так же, как и появился — сам.
— Дураки, — произнес тогда мужчина, наблюдавший за исследователями со стены своего замка, скрытого клубами тумана. Быстро потеряв интерес к магам, хозяин Призрачного замка больше не обращал на них внимания.
Призрачный замок — чьи стены были сотканы из серой пелены, не принадлежали к магии того мира, в котором появился однажды. Его хозяина никто и никогда не видел, а если и видели, то вряд ли бы догадались, откуда взялся черноволосый лорд с серыми выразительными глазами, чьи хищные черты лица производили пугающее и притягательное впечатление сразу. Весь его облик дышал властностью и силой. Стоило лишь раз взглянуть на него, чтобы пришло понимание — с ним лучше не связываться. Холодный непроницаемый взгляд, жесткая линия тонких губ, чьи уголки были чуть опущены вниз, обозначая презрение ко всем, кто его окружал. Лорд был высокомерен, это отражалось в его осанке, в гордо вздернутом остром подбородке, в жестах и язвительных, порой оскорбительных насмешках. И он был жесток, но об этом знали лишь те, кому довелось познакомиться с лордом близко. Злить его опасались, потому что гнев хозяина Призрачного замка был страшен, чаще всего смертелен для провинившегося.
А сейчас он был не просто зол. Взбешенный лорд вышагивал по переходам своего несуществующего замка, чеканя шаг. Губы его поджались в тонкую линию, взгляд и вовсе замораживал. Слуги, заметив господина, спешили исчезнуть с его пути. И пусть их жизнь давно прервалась, но даже мертвецы не желают умирать повторно. Потому что господин после возвращал их. Возрождение через боль, смерть через боль, и снова муки нового рождения. Они все прошли через это, и не желали испытать вновь.
Черноволосый лорд остановился перед высокими створами дверей, за которыми спряталась та, что вызвала гнев мужчины. Он всегда знал, когда она покидала замок, и когда возвращалась. Он знал о каждом обитателе тумана, потому что покинуть это обиталище можно было лишь использовав ключ, который был связан с лордом. Хозяин замка, как паук, был центром, раскинутой им паутины, нити которой сходились на нем одном. Потому для него не существовало тайн в его доме… до сегодняшнего дня.
— Великая Бездна, — прошипел лорд, дернув в сторону подбородком.
Мрачно усмехнувшись, он распахнул двери и вошел в покои своей любовницы. Оглядев пустую комнату, лорд предвкушающе улыбнулся и проникновенно позвал:
— И-инге-ер.
Призыв остался без ответа. Криво усмехнувшись, мужчина шагнул в покои. Она была здесь, это лорд знал так же точно, как и то, что Ингер Илейни сейчас трясется от страха. Запах страха он знал, и сейчас этот терпкий аромат наполнял покои. Но был еще один запах, который не понравился колдуну — запах похоти, чужой похоти.
— И-и-инге-ер, — недобро протянул лорд, — лучше покажись сама. Если тебя найду я, будет больней, даже не сомневайся, сладкая моя. Я выпью тебя досуха. Выходи.
Легкий шорох раздался слева. Мужчина не повернул головы, ожидая, решится провинившаяся любовница выйти, или же… Нет, шорох затих, она не решилась. Колдун усмехнулся, так даже интересней. Сопротивление, пусть и столь маленькое, всегда разжигало аппетит. Ингер это знала, но страх пересилил разум, нашептывавший, что ей дали возможность хоть на малую толику облегчить свою участь.
Лорд повернулся спиной к женщине, сделал несколько шагов в противоположную сторону от ее укрытия и снова остановился. На губах его играла почти мечтательная улыбка. Мужская рука поднялась раскрытой ладонью вниз, и с кончиков пальцев заструился серый туман. Тонкие струйки свернулись в жгут, образовывая змеиное тело, формируя тупоносую голову с горящими алыми глазками. Змея открыла пасть, показав наличие острых зубов, и скользнула по широкой дуге к укрытию Ингер. Следом за ней сплелась вторая змея. Она поползла к женщине с другой стороны.
— У меня еще остались вопросы, — сказал он. — Они касаются твоей верности мне.
И вновь волна страха, паники и отчаяния. Ноздри лорда затрепетали, жадно втягивая пьянящую смесь упоительных ароматов. И сколько бы Ингер не пыталась совладать с собой и добавить в голос твердости, он продолжал предательски дрожать, когда женщина взмолилась:
— Пощади-и-и…
Колдун повернулся к ней спиной и направился к креслу. Ухватив его, мужчина потянул кресло за собой. Неприятный царапающий звук резанул по натянутым нервам Ингер. Она зажмурилась, стиснула зубы, стараясь не думать о том, что сейчас произойдет. Эрхольд остановился напротив своей жертвы, уселся в кресло, закинул ногу на ногу и устремил на женщину спокойный взгляд.
— Тебе было хорошо с ним? — спросил мужчина. Нет, ему не было интересно услышать ответ, ему вообще было безразлично, что чувствовала его любовница с другим мужчиной. Но он не терпел, когда его вещь попадала в чужие руки. И уж тем более бесило, если это происходило по собственной воле игрушки. Однако все это было мелочи по сравнению с главным грехом. — Так что, сладкая? Ты громко кричала под ним? Он был нежен? Или…
— Никто не сможет сравниться с тобой, мой господин, — глухо ответила Ингер. — Ты лучший из лучших.
— Даже мой амулет не помог? — он вздернул брови.
— К-к-какой амулет? — глупая попытка отнекаться, и Ингер убедилась в ее тщетности уже через мгновение, когда тело пронзила огненная вспышка нового спазма.
— Сладкая, не зли меня еще больше, — снова доброжелательно заговорил черный лорд. — Покайся. Как, когда и зачем ты влезла в мою шкатулку, куда я запретил совать нос. И главное, как тебе удалось это скрыть?
Женщина криво усмехнулась. Это было опасно, но Ингер не сдержалась. Эрхольд считал себя таким умным, а она обвела его вокруг пальца, даже не особо усердствуя. Он был опасен, хитер, жесток, всесилен, но оставался всего лишь мужчиной. Ингер очень старалась угодить своему любовнику и господину, вытерпев все его причуды. Добилась, когда расслабленный колдун провалился в сладостную дремоту, и, ластясь кошкой, попросила: «Позволь мне хотя бы на один день стать хозяйкой твоего замка. Всего один день побыть твоей женой, от которой у тебя нет тайн». Он самодовольно усмехнулся и ответил: