Наследница Ингамарны
Шрифт:
— Ой, смотрите, что это? Неужели цветы?!
— Откуда они здесь?
— И вон там тоже!
— И там… Да они тут везде!
— И такие большие…
Мощёные улицы древнего города были усеяны цветами. Они пробивались сквозь каменные плиты, росли между ступеньками и по обочинам дорог, сверкая в лунном свете золотыми листьями и лепестками, а их круглые серебряные серединки отливали холодной, яркой голубизной. Санты… Священные цветы богини луны, исчезнувшие полтора больших цикла назад, как и сурсы, и варканы… Откуда они здесь? Да ещё таких
— Они же из камня!
— И правда… Это зиннурит!
— Чудеса…
Каменные цветы звенели, когда воины касались их наконечниками копий.
— Тише, тише, — унимали молодёжь нумады. — Нельзя шуметь в незнакомом месте.
— Почему именно санты? — удивлялись путники.
— Одни только санты…
— И кто их тут столько сделал?
«Их никто не сделал, — авторитетно заявил Синг. — Они тут выросли».
«Они не могли вырасти, — возразила Гинта. — Они не живые и даже не из диурина…»
«И всё равно они выросли. Смотри, там, где они стоят, в камнях трещины. Я уверен, у них и корни есть. Они совсем как настоящие, и их никто не сделал. Может, конечно, они и не росли, как обычные цветы, но… Я не знаю, как они появились, но их не сделали. А если и сделали, то не люди».
«А кто?»
«Не знаю. Какая-то злая сила. Она исходит оттуда».
Синг поднял голову и слегка прищурился.
«От луны?»
«Да. От той, второй. Правда, её пока не видно. И хорошо. Я люблю вот эту, яркую. Бледная луна её ненавидит. А я ненавижу бледную луну».
«Наверное, ты в чём-то прав, Синг. Стопятидесятилетний цикл Камы подходит к концу. Многое из того, что сейчас происходит, связано с этим. И во всём этом предстоит разобраться».
Самые крупные цветы украшали бывшую дворцовую площадь. Они сверкали в лучах полной Санты белыми, золотыми и серебристо-голубыми бликами. Казалось, что к приезду гостей здесь зажгли множество фонарей.
«А почему, собственно, гостей?» — подумала Гинта.
Разве это не её город? Сингатама, Город Золотого Зверя… Здесь правили её предки. И сейчас она въезжает сюда на верхом на золотом звере… Впрочем, Диннувир был побочным сыном Таункара. Не ему предстояло унаследовать трон Сингатамы. Он построил свой Сингатам и основал новую династию. Из всех сыновей Таункара только он, Диннувир, остался жив после Великой войны. Он оплакивал своих братьев, которые никогда его не любили. Он всегда был одинок. А теперь и Сагарана нет. Такого друга никто не заменит…
«Тебе со мной плохо?» — спросил зверь.
«Да ты что, Синг? С чего ты взял? Синг, я… Ты же говорил, что, когда я о тебе не думаю, ты меня не слышишь…»
«Да я и не слышал твоих мыслей, просто чувствую… Ты опять тоскуешь. Я только хотел сказать тебе, что ты не одна».
«Спасибо, Синг. Хорошо, что ты со мной. А мои мысли… В последнее время они у меня часто путаются. Это всё память… Иногда он овладевает мной настолько, что становится страшно».
«Кто — он?»
«Тот, кто жил в этом городе три тысячи лет назад. Побочный сын царя Таункара Диннувир».
«Что значит побочный?»
«Это значит, что его мать не была законной супругой царя».
«У людей всё как-то очень странно… С детьми».
От дворца правителя сохранились только ворота и часть фасада.
— Вот здесь сидел сингал, — тихо сказала Гинта.
— Что? — обернулся к ней Амит.
— Здесь, возле ворот, была огромная фигура сингала. Из золотистого зиннурита. Она сейчас недалеко от Хаюганны, под большой арконой. Но когда-то она была здесь. Я видела во сне.
— А что ты ещё видела? — спросил Зиндубар. — Что ты знаешь об этом городе?
— Да в общем-то ничего такого… Я видела сражение на этих улицах.
— Сражаться я согласен, — пробормотал Астак. — А вот эта тишина меня скоро с ума сведёт…
— Сражаться пока не с кем, — сказал Даарн. — Здесь, похоже, никого нет.
— Мы всё равно должны быть готовы к бою! — предупредил Зиндубар, повысив голос, чтобы его слышали все.
— Все готовы, отец, — заверил его Астак. — Кесты у всех заряжены, и пушки наготове, но здесь действительно пусто. Всё же видно вокруг.
«А ты как думаешь, Синг?» — спросила Гинта.
«Снаружи спрятаться действительно негде, но… Поблизости кто-то есть».
«Мне тоже так кажется».
«Какое-то движение внизу…»
«Может, это песчаные гинзы?»
«Но мы идём по камням».
«Они живут на большой глубине, до полутора каптов. И обожают места под камнями…»
Как ни странно, задние ворота тоже оказались целы. Они были распахнуты настежь. Следы вели дальше на запад. А впереди, на фоне ночного неба белели ещё какие-то руины.
— Смотрите, опять город!
— Да сколько их тут?
— Это последний, — сказала Гинта. — Самый дальний западный город. Уллатама.
— Совсем рядом с Сингатамой! — удивился Астак.
— В пустыне всё кажется ближе, чем оно есть на самом деле. Но Сингатама и Уллатама действительно построены слишком близко друг к другу. Говорят, их разделяло только поле для ристалищ.
— Значит, по нему мы сейчас и идём?
— Наверное…
— Послушайте! — вмешался мангарт Сабин. — Уллатама должна быть недалеко от царства Маррона. Предание гласит: владения каменного бога — за Белым городом.
— А ведь следы ведут прямёхонько туда…
— Ну и дела, — переговаривались воины.
— Может, это всё козни демонов?
— Каменный бог хочет заманить нас в свои владения!
Над руинами Белого города взошла Кама.
— Дурной знак, — сказал кто-то из воинов.
Все забормотали отвращающие заклятия.
— Это не знак, и уж тем более не дурной, — перекрыл общий гул спокойный, уверенный голос нумада Тигина. — Это обычный восход Камы в положенное время и в положенном месте. Вот если бы она появилась где-нибудь на востоке или на севере…