Наследница Ингамарны

Зорина Светлана

Мёртвые заросли велеса плавно переходили в мёртвый лундовый лес. Древнее святилище из белого турма совершенно терялось среди сухих белых стволов.

«Скоро Улламарна станет краем не только белых гор, но и белых деревьев… И белой бесплодной земли», — подумала Гинта.

Знак над входом в святилище отвлёк её от грустных мыслей. Знак вечности… Здесь он был не совсем такой, как на храме Двух Богов в Мандаваре. Тоже две пересекающиеся прямые, но между четырьмя линиями — не точки, а какие-то фигуры:

Две пары знаков. Каждая представляет собой знак и его зеркальное отражение. Энна — вселенная… Дед говорит: вселенная — это

единство времени и пространства, материи и создателя. Время на танумане — карн. Отсюда имя бога времени. Пространство — Жнн. Первого звука в современном сантарийском нет. Его трудно произносить. Что-то между [э], [о] и [у]. В древнем языке он чередовался со звуком [э]. Энна «вселенная» и Жнн «пространство» — родственные слова. — Энн-/-Жнн- один корень на разных ступенях чередования. В древнем языке для этого странного звука тоже должен был существовать свой знак. Вернее, своя буква.

Создатель на танумане — рамхад. Возможно, один из этих знаков — символ создателя. И начальная буква этого слова. Первая буква слова часто становится символом и наоборот. Один из четырёх знаков изображён на уллатиновой пластинке, найденной Гинтой в святилище водяных богов. Почему она решила, что это [р]? Почему она решила, что на пластинке написано эйр…? Ей это приснилось. Далёкой зимней ночью. Она пыталась открыть дверь. «Когда ты найдёшь ответ, дверь откроется сама…» Она лишь чуть приоткрыла её. Эйр — это призыв, а она должна найти ответ.

Если знак — символ создателя и начальная буква слова рамхад, то отражение этого знака должно быть символом материи. И начальной буквой слова со значением «материя». Но ведь живая материя — это гинн… Нет, что-то не то. Гинта сжала ладонями виски, стараясь сосредоточиться. Она знает, какая буква передаёт на письме звук [г]. Может быть, есть другое слово со значением «материя»? Гинн — это земля, это плоть, это твёрдая материя. Должно быть другое слово, которое начинается со знака

.

Лёгкий стук вывел её из задумчивости. На пол святилище посыпались мелкие камешки. Это отвалился кусок рельефа, изображающего узколицего, бородатого бога. Кто это? Нэффс или Танхаронн? От второй фигуры почти ничего не осталось. Такое впечатление, что кто-то специально стесал её со стены. А эта была покрыта сетью трещин. Огромные продолговатые глаза смотрели на Гинту с насмешливым безразличием. Она заметила на месте глазных яблок дыры. Видимо, когда-то здесь были вставлены камни: у одного танариты, у другого наулиды [16] . Интересно, какие глаза были у этого, сохранившегося? Что это за бог?

16

Наулид — драгоценный камень голубого или синего цвета.

Ночью ей снился страшный сон. Статуя юноши, которую она встретила в пустыне, преследовала её верхом на каменном мангуре. Гинте никак не удавалось снять с неё чары, она только могла ненадолго её останавливать и старалась за это время убежать как можно дальше. Смертельно усталая, она укрылась в древнем святилище Двух Богов. Но каменный человек и каменный зверь принялись разрушать ветхое строение. Святилище содрогалось от тяжёлых ударов, со стен сыпалась каменная крошка, а покрытый трещинами бог смотрел на Гинту с таким презрением, что ей стало стыдно и страх улетучился. «Интересно, какие у него были глаза», — подумала девочка. И вдруг увидела перед собой статного, красивого мужчину средних лет, в длинном сером одеянии, с серебряным обручем вокруг головы. Худощавое синеглазое лицо показалось ей знакомым. «Не всё ли равно, какие они были, — сказал он. — Мы сделаем так, как нам хочется. Пусть тот, кого ждут, придёт». Последним видением была статуя зверочеловека, с мольбой протягивающего к ней свои когтистые каменные руки.

Проснувшись, она услышала тяжёлый топот, который звучал всё ближе и ближе, и на какое-то мгновение её холодной волной накрыл страх.

«Что за глупости! — пристыдила она себя. — Это всего лишь всадник».

Гинта поняла, кто говорил с ней во сне. А он был очень даже хорош собой, великий нумад древности. Наверное, женщины любили его. Возможно, она бы тоже влюбилась… В кого? В себя? Гинта невольно рассмеялась.

Всадник остановился около дома. Ну конечно, это за ней. Что там опять случилось… На пороге появился Сагаран. Вид у него был встревоженный. В последнее время он почти не жил в своём деревенском доме, полностью предоставив его в распоряжение Гинты. Эту ночь он тоже провёл в святилище.

— Меня сегодня разбудили ни свет ни заря, — сказал молодой нумад. — В Белый замок пожаловал гость.

— Из пустыни?

— Разумеется. Да ещё с такой помпой! Верхом на мангуре.

— Что-о?

Гинта почувствовала, как её бросило сначала в жар, потом в холод.

— Статуя — человек на мангуре. Прекрасная, кстати, работа. Нужна твоя помощь, Гинта. Акамину плохо. Одевайся, а я пока оседлаю Тамира.

По дороге к замку Сагаран рассказал, что на рассвете малочисленные обитатели Уллатама были разбужены страшным грохотом. Кто-то ломал ворота. А когда выглянули в окно, увидели статую — юноша верхом на мангуре. Каменный зверь повалил ворота, вошёл во двор и остановился. Видимо, сила, приводившая статую в движение, иссякла.

— Это не маррунг, — сказал Сагаран. — Наверное, его кто-то вёл. До самого замка. Или… Нет, в это трудно поверить! Заставить неживой предмет проделать долгий путь и прийти в какое-то определённое место… Это невероятно! Управлять предметом на расстоянии можно, но лишь в том случае, если хорошо представляешь место, в которое ты его посылаешь. В Сантаре было несколько нумадов, способных на такие чудеса, но они могли управлять неживой материей в пределах двух-трёх скантиев, не больше…

— Есть только один способ выяснить, откуда являются эти гости и кто их посылает.

— И какой же?

— Поход на запад. Возможно, придётся дойти до Каменного царства Маррона…

— У меня не хватит духу предложить такое на Совете.

— У меня бы тоже не хватило, — призналась Гинта. — Смельчаки всегда найдутся, но… Так ведь можно отвести людей на верную гибель, а удастся что-нибудь выяснить или нет — ещё неизвестно. Я никак не могу привыкнуть к мысли, что правитель имеет право рисковать не только своей жизнью, но и чужими.

— Надеюсь, что ты никогда не привыкнешь к этой мысли, — усмехнулся Сагаран. — Иногда приходится идти на риск, но пока спешить не надо. Думаю, ближайшие события дадут нам какую-нибудь подсказку.

— Мы могли бы сходить на запад вдвоём… Ну, хотя бы до тех скал. Мы ведь давно уже собираемся взглянуть на них поближе. А что с Акамином?

— Когда он увидел статую, ему стало плохо. У него отнялись руки и ноги. Сначала он даже говорить не мог. Сейчас с ним нумад Акбар, но он не саммин. Я поехал за тобой. Вряд ли у нас тут найдётся целитель искуснее тебя. К тому же ты знакома с Акамином и даже побывала у него в гостях. Такой чести давно уже никто не удостаивался.

— Зачем было ехать? Разве ты не мог со мной связаться?