Наследница страсти

Джойс Бренда

— Кто это был? — спросила Джил.

— Томас. Я отменил встречу с ним, назначенную сегодня на вечер, и он хотел узнать почему.

— Вы ничего ему не сказали, — с удивлением констатировала она.

— Верно.

Джил глянула в окно. Они ехали по Оксфорд-стрит, направляясь на запад. К чему вся эта секретность? Может, Алекс знает, что это Томас стер те файлы?

Неужели именно Томасу она не должна доверять?

Кто больше всех хочет защитить семью от пресловутого скелета в шкафу, в данном случае от Кейт Галлахер? Мотивы Томаса очевидны, мотивы Алекса не так явны,

хотя он много трудился, чтобы завоевать свое место в этой семье.

— Почему вы помогаете мне? — напрямик спросила Джил.

Он помолчал. Потом сказал, не отрывая взгляда от дороги:

— Вам действительно нужно спрашивать?

Джил не ответила, вспомнив тот вечер, и быстро сменила тему:

— В Йорке нам надо заехать в одну больницу. В 1908 году это была детская больница Йорка, женщины рожали там детей.

Алекс улыбнулся:

— Что ж, давайте сосредоточимся на Кейт.

— Миссис Уиткомб, дорогая, к вам посетители.

Бет Хароуэй, пышная блондинка лет за тридцать, подвела Алекса и Джил к скамейке в парке, окружавшем дом для престарелых, большое каменное здание, построенное не менее столетия назад. Бет улыбалась и держалась бодро. По голубому небу бежали кучевые облака, сияло солнце. Одни обитатели этого приятного на вид заведения сидели на скамейках или в инвалидных креслах, другие прогуливались по дорожкам. Но Джил видела перед собой только худенькую, совершенно седую даму, которая сидела на зеленой скамейке, завернувшись в плед из верблюжьей шерсти.

— Это Джил Галлахер из Америки и ее друг Алекс Престон, — бодро продолжила Бет, дотрагиваясь до плеча Дженет. — Я ненадолго покину вас, дорогая. Вам что-нибудь нужно?

Дженет Уиткомб покачала головой, разглядывая Джил и Алекса голубыми глазами, гораздо более внимательно, чем в прошлый раз.

— Что ж, здравствуйте, — тихо проговорила она. — Не часто ко мне приходят гости, которых я не знаю, тем более из Америки. — Она улыбнулась.

— Надеюсь, мы не очень вас потревожили? — спросила Джил.

— Ну что вы, в такой-то день! — воскликнула старая леди.

— Это вам. — Джил протянула старухе букет лилий.

Дженет глубоко вдохнула аромат цветов.

— Мои любимые. Муж обычно всегда дарил мне лилии. Он умер довольно молодым, в пятьдесят два.

— Очень жаль, — тихо промолвила Джил. — Позволите мне присесть?

— Пожалуйста. — Дженет похлопала рядом с собой по скамейке. — А этот красивый молодой человек ваш сердечный друг?

Джил твердо ответила:

— Алекс просто друг.

— Только потому, что моего мнения никто не спрашивает, — в первый раз подал голос Алекс и подмигнул Дженет.

— Вы оба такие милые, — сказала старуха и посмотрела на Джил. — Вы — прекрасная пара.

Джил улыбнулась.

— Миссис Уиткомб, я историк-любитель и хотела бы задать вам несколько вопросов об Энн Шелдон, покойной графине Коллинзуорт.

Дженет выпрямилась.

— Она была незаурядной хозяйкой. Я с удовольствием работала для нее в Аксбридж-холле. Мы встречались несколько раз. Она была истинной леди. Вы знаете, что она никогда не выходила на улицу без шляпы и перчаток?

— Нет, не знала, —

ответила Джил. — Она когда-нибудь рассказывала вам о своем прошлом? Энн была лучшей подругой одной женщины, возможно, моей прабабки. Им тогда было по шестнадцать, семнадцать лет, до ее брака с Эдвардом Шелдоном.

Дженет всем телом повернулась к Джил и внимательно, без улыбки, посмотрела на нее.

— Вы говорите о той молодой женщине, Кейт Галлахер?

У Джил перехватило дыхание, она бросила взгляд на Алекса, потом снова посмотрела на Дженет.

— Да, о ней, миссис Уиткомб. Я пытаюсь узнать, что случилось с Кейт. Вы знаете, что она исчезла в 1908 году. Бесследно. Больше ее никогда не видели.

— Да, так считают, — сказала Дженет.

— Считают?

— В Аксбридж-холле. Вы, должно быть, видели медальон. — Джил кивнула. — А портрет видели? На котором они изображены все трое?

— Какой портрет? — Джил ухватилась за скамейку.

— В холле. Портрет Энн, Кейт и Эдварда. Девушки сидят на банкетке перед роялем, а Эдвард стоит рядом с ним. Девушки в облаках муслина, Эдвард в бриджах и куртке для верховой езды. Я уверена, что портрет был написан в деревне.

— В Стэнсморе? — спросила Джил.

— Конечно, моя дорогая, а где же еще?

— Я не помню такого портрета в Аксбридж-холле, — тихо сказал Алекс.

Джил облизнула губы.

— Дженет, я осмотрела каждый уголок в Аксбридж-холле. Люсинда Бек — моя приятельница. Там нет такого портрета.

— Должен быть, если только его не убрали.

— Может, его кто-то все же убрал.

— Не при мне, — сказала Дженет.

Джил кивнула и спросила:

— Что вы можете рассказать про Кейт и Энн?

— Боюсь, очень немногое. Я знаю то, что известно всему свету. Девушки были друзьями, и когда Кейт впервые приехала в Лондон, они с матерью были гостями Энн. Потом Кейт исчезла.

— Миссис Уиткомб, вы помните день, когда Аксбридж-холл открывали для посетителей и Энн приехала, чтобы осмотреть его и дать свое разрешение?

Дженет посмотрела ей прямо в глаза.

— Я никогда не забуду этот день.

— Люсинда сказала, что Энн очень расстроилась, когда зашла в свою девичью спальню. Она плакала.

— Она страшно расстроилась, — прошептала Дженет. — Не сразу. Ей очень понравилось обновленное здание. Но едва мы вошли в ее комнату, с леди Энн что-то случилось. Она переменилась в лице. Я подумала, что ей нехорошо, но она отмахнулась от моего предположения, указала на окно и сказала, что ее подруга, ее лучшая подруга, вылезала из этого окна по ночам на свидания со своим любовником.

— Она сказала вам, кто был ее любовником? Сказала, что случилось с Кейт?

Дженет тяжело вздохнула и плотнее завернулась в плед.

— Энн ничего не сказала о судьбе Кейт. Она заплакала. Я очень испугалась, не знала, что делать. Побежала вниз за чашкой чая. Когда я вернулась, Энн стояла у открытого окна. В первый момент я даже испугалась, не собирается ли она выброситься из него. Но потом Энн заговорила каким-то чужим голосом. Я никогда не забуду ее слов: «В то время я не знала, что ее любовником был Эдвард, мой Эдвард».