Наследница ведьм
Шрифт:
– Понятно. Но ведь она была жива и здорова, раз говорила с Сэмюэлем Ларкиным Вы сказали, это было двенадцатого февраля? – чтобы еще раз удостовериться, переспросил Майкл.
– Да…
– Ладно, а что говорят люди, которые ее видели? Я имею в виду служащих клиник, в которых она появлялась.
– Ни в одной из клиник ее никто не заметил. Но вы должны понимать, что речь идет об огромных институтах. Нет ничего удивительного в том, что Роуан и Лэшер смогли проскользнуть внутрь, не привлекая к себе внимания. В зависимости от ситуации, Роуан вполне могла
– Об этом вы тоже узнали из материалов, присланных доктору Ларкину?
– Да.
– Потрясающе! Неужели это может проделать любой врач? – изумился Майкл.
Он старался, чтобы его голос звучал ровно. Хорошо, что никому не пришло в голову в это время пощупать его пульс.
– Значит, последнее доказательство того, что она жива, поступило двенадцатого февраля, – повторил он, пытаясь в уме подсчитать, сколько прошло с того времени дней, но безуспешно: голова наотрез отказывалась думать.
– Есть еще кое-какие сведения, – заметил Райен. – Но они, прямо скажем, нам не нравятся.
– Ну так посвятите меня в них.
– Находясь в Европе, Роуан осуществила перевод больших денежных сумм Эти переводы проводились через парижские и швейцарские банки. В конце января они прекратились. А четырнадцатого февраля в Нью-Йорке были представлены к оплате два обыкновенных чека. Как выяснилось, подписи на них были фальшивыми.
– Так-так, – откинувшись назад, воскликнул Майкл. – Значит, он держит ее в заключении. Раз подделал ее чеки.
Эрон кивнул.
– Точно нам пока ничего не известно. Свидетели в Доннелейте и в Женеве утверждают, что вид у нее был бледный и болезненный. Что же касается ее спутника, то за ним ничего дурного замечено не было. Наоборот, все говорили, что он был с ней весьма обходителен. В самом деле, он всегда и повсюду ее сопровождал. Никто ни разу не видел ее одну.
– Понятно, – прошептал Майкл. – Что еще говорили свидетели? Расскажите мне все.
– Доннелейт сейчас представляет собой место археологических раскопок, – сказал Эрон.
– Да, как: же, помню, – произнес Майкл, бросив взгляд на Райена. – А вы читали историю Мэйфейров?
– Если ты имеешь в виду дело, которым занимается Таламаска, то да Яего изучил. Но, полагаю, мы сейчас собрались здесь не для того, чтобы его обсуждать. Наша задача куда более конкретна. Узнать, где находится Роуан и что мы можем предпринять, чтобы с ней связаться.
– Продолжайте свой рассказ о Доннелейте, – сказал Майкл, обращаясь к Эрону.
– Очевидно, Роуан и Лэшер пробыли там четыре дня. Они остановились на местном постоялом дворе. Значительную часть своего времени посвятили изучению развалин замка, собора и деревушки. При этом Лэшер общался с большим количеством людей.
– Вы находите необходимым называть его этим именем? – осведомился Райен. – Должен заметить, что официально он употребляет совсем другое имя.
– Официальное имя не имеет к нему никакого отношения, – вступил в разговор Пирс. – Папа, пожалуйста, позволь ему рассказать все как есть. Кстати сказать, этот Доннелейт, насколько я понимаю, является тем самым археологическим проектом, который полностью финансируется нашей семьей. Наверное, я никогда о нем ничего не услышал бы, если бы не прочел досье Таламаски. Даже отец об этом ничего не знал. Проект осуществлялся под руководством…
– Лорен, – перебил его Райен с некоторым неодобрением в голосе. – Это не имеет отношения к данной теме. Итак, начиная с января их больше ни разу не видели.
– Продолжайте, – сказал Майкл, изо всех сил стараясь соблюдать спокойствие. – Что еще свидетельствовали люди, которые их встречали?
– Они говорили, что видели женщину ростом порядка пяти футов семи дюймов, которая была очень бледна и выглядела явно нездоровой. Рядом с ней находился чрезвычайно высокий мужчина ростом примерно шести с половиной футов. Все отмечали, что у него были красивые длинные волосы. Судя по внешнему виду, оба они походили на американцев.
Майкл хотел что-то сказать, но сердце его так бешено заколотилось, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Он даже почувствовал слабую боль за грудиной, но не хотел показывать вида, поэтому просто достал носовой платок и, сложив его, слегка промокнул верхнюю губу.
– Она жива, – шептал он, – она в опасности. Эта тварь держит ее в заключении.
– У нас нет прямых доказательств, – заявил Райен. – Поэтому нам нечего представить суду. Мы занимаемся только тем, что строим догадки. Но совсем другое дело, когда речь идет о фальшивых чеках. Это уже является достаточным поводом, чтобы лица, вступившие в наследство, могли предпринять немедленные действия.
– Судебные положения лично для меня являют собой сплошную загадку, – заметил Эрон.
– Что верно, то верно. От них вообще можно сойти с ума, – не упустил случая заметить Пирс. – Мы послали два образца крови, которую обнаружили на месте происшествия, двум различным генетическим институтам. И что вы думаете? Ни один из них не дал нам прямого ответа.
– Они нам ответили, что образцы испорчены или искажены вмешательством какого-то другого вида приматов, который они не могут идентифицировать, – пояснил Эрон.
Майкл горько усмехнулся:
– А что по этому поводу говорит доктор Ларкин? Что он обнаружил, получив от Роуан образцы? Что она ему в связи с этим сообщила по телефону? Мне надо знать все.
– Роуан была очень взволнована, – сказал Пирс– Она боялась, что их могут прервать. Поэтому очень торопилась сообщить Ларкину, чтобы он, получив посланный ею медицинский материал, передал его на исследование в Институт Кеплингера Ее душевное состояние очень встревожило доктора По этой причине он решил вступить с нами в сотрудничество. С одной стороны, он весьма предан Роуан и не хочет обманывать ее доверие, а с другой – вполне разделяет наше беспокойство.