Наследник Атлантиды
Шрифт:
Пальцы скользили вниз, Инга уже мурлыкала, чувствуя, как тепло проникает в тело. Если бы она увидела сейчас лицо Ярослава – она бы поразилась, насколько мужчина сосредоточен. И тому были причины – это юное создание, красивое и изящное, было все же рождено в дымном городе, в изгаженном мире, в отравленном воздухе. И он одну за другой убивал болезни, еще только зарождающиеся – или те, которые, уже обретя в этом теле дом, отзовутся лишь в детях или внуках Инги. Пусть здоровье будет его маленьким даром этой красивой женщине, которая подарила ему час любви.
– А теперь спи, – прошептал он. – Спи девочка, ты устала, тебе нужны силы…
Инга почувствовала, как тяжелеют
Еще раз взъерошив волосы спящей женщины, Ярослав вышел на кухню. Чайник уже давно остыл, некоторое время он раздумывал, переводя взгляд с початой банки кофе на чайник и обратно, затем хмыкнул, плеснул себе воды из-под крана, привычно проведя над стаканом слабо засветившейся ладонью. Если бы сейчас содержимое стакана попало в лабораторию, химики были бы весьма удивлены – воду такой чистоты и минерального баланса можно было найти лишь в нескольких точках планеты. И с каждым годом этих точек становилось все меньше и меньше.
За окном по-прежнему шел дождь… Ярослава это особо не беспокоило, он мог вполне комфортно чувствовать себя и в жару, и в холод, и в слякоть. Но, как и любой нормальный человек, предпочитал все же не слишком жаркую ясную погоду. Только в отличие от других людей, которые искренне считали себя нормальными, он при желании мог эту погоду обеспечить… на все 365 дней в году.
Дверь подъезда захлопнулась за ним, щелкнул кодовый замок. Хмурая мокрая толпа двигалась по лужам, глядя себе под ноги, – и как грязная вода вливается в решетки канализации, так и эти люди мрачной, черно-серой массой вливались в метро. Ударила тугая воздушная волна, поезд остановился… Ярослав прислушался к своим ощущениям – нет, с этим поездом все было в порядке. И все же в воздухе витало нечто… нечто… он не слишком хорошо владел футурпрогнозом, во всяком случае, не настолько, чтобы выдержать экзамен хотя бы на младшего помощника пифии, но определенная чувствительность у него все же была – не общая, как у пифий, а только на масштабные катастрофы. И разумеется, на собственную безопасность. Вот и сейчас он мог бы поклясться, что вот-вот что-то произойдет, что-то очень-очень плохое.
Подошел следующий поезд – и тут же он ощутил, как волна жара прошлась по телу, заставив волосы подняться дыбом, заставив сердце учащенно забиться. Это было здесь, в этом поезде… Ярослав двинулся вдоль вагонов, все ускоряя и ускоряя шаг. Последние метры он уже почти бежал и втиснулся меж створками уже после всем привычного «осторожно, двери закрываются». Если за ним следили – а этого исключать было нельзя, – то наблюдателям такое поведение очень не понравится.
Но ему было на это наплевать. Потому что в углу, у ног дремлющего мужчины весьма помятого вида, пристроилась небольшая спортивная сумка. Дешевая, китайская – такие можно встретить на каждом углу. Сумка ничем не привлекающая взгляда и даже в меру потрепанная, чтобы соответствовать своему владельцу.
Только вот владельца сумки нет в этом вагоне.
Ярослав прошептал несколько слов, шевельнул пальцами, придавая словоформуле законченность, затем закрыл глаза. Тут же перед мысленным взором четко проявилась картинка содержимого сумки. Взрывчатка самая заурядная, толовые шашки – но достаточно, чтобы разнести этот вагон и заставить остальные сорваться с рельсов, смяться в кашу из железа и изломанных человеческих тел. Радиовзрыватель был вещью куда более тонкой и изящной – новый, американского производства, настроен явно профессионалом. Ярослав видел, как оживает хитроумное устройство, уже принявшее сигнал и готовое выполнить свое единственное предназначение.
Не в этот раз.
Полыхнул крошечный, не больше спичечной головки, огонек, струйка дыма затерялась в ткани мятого спортивного костюма, прикрывающего смертоносный заряд. Крошечные детали потекли, оплавились, тоненькие волоски контактов свернулись и застыли блестящими капельками. Теперь эту сумку можно было бросить хоть в огонь – сгорит безвредно, без детонатора тол не опасен.
Источник поступившего сигнала тоже был установлен. Ярослав все еще не открывал глаза, лишь губы одну за другой шептали словоформулы. Лицо смуглого человека… да, это он, палец все еще вдавливает кнопку передатчика… отпускает… теперь человек достает мобильник, видимо, собирается доложить хозяину об исполнении полученного приказа.
Вообще говоря, Ярослав не причислял себя к ярым поборникам справедливости. Тем более что иногда он эту справедливость понимал немного не так, как другие люди. Но в данном случае… стой он возле террориста, сумел бы отследить звонок по сотовой связи, установить абонента… потом, может быть, выйти и на самого главного заказчика теракта.
Но делать этого он не собирался, даже если бы имел такую возможность. Пусть каждый исполняет свой долг – пусть работают спецслужбы, ищут… это их дело. Ему, Ярославу, не стоит привносить в это общество свой взгляд на добро и зло. Здесь придумали очень мудрую поговорку насчет чужого монастыря, куда негоже лезть со своим уставом.
К тому же расстояние было слишком велико и увеличивалось с каждым мгновением. Все, что он еще мог сделать – и хотел сделать, – это наказать негодяя, с готовностью пытавшегося подорвать поезд, битком набитый не имеющими никакого отношения к этой затянувшейся войне людьми. Ярослав напрягся, губы выстрелили короткой фразой, которую стоявшие рядом с ним восприняли как тихое ругательство, пальцы в кармане сплелись в причудливую фигуру, голову рванул короткий болевой спазм – дьявол, слишком, слишком далеко…
Стоявший на платформе смуглый человек уже отвел от уха дорогой телефон, намереваясь закрыть переливающийся яркими цветами экран, когда трубка вдруг взорвалась у него в руках. Ладонь брызнула во все стороны мелкими кровавыми ошметками, несколько острых кусочков пластмассы ударили в висок, пройдя мимо кости и глубоко врезавшись в мозг. Человек некоторое время стоял, пошатываясь, затем завалился навзничь. Дико завизжала какая-то женщина, а к упавшему уже бежали люди в форме.
Кто-то поднялся, освобождая место, и Ярослав тяжело плюхнулся на продавленное сиденье, на мгновение опередив устремившуюся к вожделенной сидушке женщину. Та, прошептав невнятное ругательство, демонстративно замерла рядом, всем своим видом показывая, как ей тяжко стоять и какой мерзавец этот средних лет мужчина, что не считает нужным уступить ей, такой несчастной, место. Да еще и спящим прикидывается.
А Ярослав и в самом деле закрыл глаза и стиснул зубы, с трудом сдерживая стон. Проклятый мир, проклятый несбалансированный мир, где магия, даже относительно простая, обязательно приносит боль. Только разного рода мелочи удавалось реализовывать без рвущих голову спазмов, а этот энергетический удар, взорвавший дорогую трубку в руке террориста, обеспечит его головной болью на несколько часов. Болью, что не имеет ничего общего с физическим недомоганием, которую не снять ни таблетками, ни магией. Только перетерпеть. И не пропустить свою остановку – домой, скорее домой. Верно ведь говорится, что дома и стены помогают.