Наследник Атлантиды
Шрифт:
Увы, так было надо.
Может, потому Ольга и не ревновала. Может, потому они так ни разу и не были близки.
Просто ни ему, ни ей не хотелось, чтобы и Солнышко, пусть на несколько минут, превратилась из самого дорогого ему человека в средство. Средство получить силу, которой в этом мире так мало и в то же время так много. Силу, которую так сложно и одновременно так просто взять.
Инга сегодня поделилась с ним этой силой – и благодаря ей сотни людей в метро остались живы. Благодаря этой отданной силе и сама Инга проживет долгую жизнь, не омраченную неизлечимой болезнью. Это была плата – то малое, что Ярослав мог сделать
Кто-то, возможно, назвал бы это вампиризмом. Энергетический вампир – в последние годы это определение стало невероятно модным, в энергетическом вампиризме обвиняли всех и каждого – и склочного соседа, и стерву-жену, и тирана начальника. Многие из тех, кто с умным видом разглагольствовал об этом явлении, на самом деле были очень близки к истине.
Вечер получился так себе. Ярослав чувствовал себя не в своей тарелке – милейший Зобов вел себя не вполне адекватно ситуации, вновь и вновь давая Ярославу повод для беспокойства. Вместо того чтобы пуститься в столь любимые каждым уважающим себя пенсионером многословные рассуждения о том, куда скатилась некогда великая Россия, и что «раньше, что ни говорите, жили лучше», или же, на худой конец, поговорить о нынешнем российском спорте, который, разумеется, тоже уже не тот, старик упрямо переводил нить беседы на личности. Точнее – на личность самого Ярослава. Причем делал это довольно профессионально, настолько, что Яру стало интересно – а в самом ли деле благообразный пенсионер провел трудовые годы в стенах ничем не примечательного научно-исследовательского института с непроизносимым названием и малопонятными задачами. Хотя, возможно, зафиксировав вполне предсказуемый интерес российских спецслужб, Ярослав теперь готов был увидеть агента в каждом встречном.
И все-таки вопросы следовали один за другим, заданные то в шутку, то всерьез, то вообще непохожие на вопрос, но подталкивающие собеседника к каким-то ответным репликам, из которых можно сделать далеко идущие выводы. Даже когда разговор заходил о вещах вполне обыденных и безобидных, буквально через несколько ничего не значащих фраз Ярослав с удивлением обнаруживал, что беседа снова сворачивает к теме его персоны. Более того, вдруг осознавал, что уже успел ответить на очередной вопрос куда откровеннее, чем собирался.
Привычно – в последние полсотни лет это и в самом деле стало делом вполне обыденным – он просканировал окружающее пространство и даже удивился, не обнаружив ни одного скрытого микрофона. На какой-то момент появилось желание позаботиться о том, чтобы в памяти старика от сегодняшнего вечера остались лишь неясные, смутные обрывки воспоминаний о хорошо проведенном времени. Но по зрелом размышлении оставил все как есть – копаться в памяти человека было поступком в высшей степени неэтичным, и заниматься этим Ярослав не хотел. Да и не сказать, чтобы уж очень хорошо мог это сделать – он не целитель, не чистый волшебник, а всего лишь обычный техномаг. Его стезя – приборы и оборудование, а не живые организмы. Минимум навыков по вмешательству в состояние тела и духа он получил – но это и в самом деле лишь минимум, где-то уровень первого, максимум второго курса высшей школы искусств. Так что попытка редактирования памяти старика – вещь опасная.
И еще одно – Ярослава беспокоил сам факт подобного допроса. Если бы беседа была организована работниками
– Ты беспокоишься… – Это был не вопрос, утверждение. Оленька хорошо чувствовала эмоции, это был неизбежный побочный результат геронтологической магии, воздействию которой она подвергалась уже добрых пять десятков лет.
– Есть немного, – не стал спорить он. – Знаешь, я пойду поработаю. Ты ложишься?
– Если не возражаешь, посижу с тобой.
– Просто поражаюсь, как же тебе не скучно, – усмехнулся он, подставляя ей руку. Лестница, ведущая в подвал дома, где располагалась его лаборатория, была достаточно крутой.
– Ты серьезно? – удивилась она и, похоже, искренне. – Это ведь так… интересно. Помнишь тот разговор, что мы подслушивали? С этой… как ты ее назвал?
– Магически стабилизированная психоматрица личности.
На этой двери замок был, и Ярослав никогда не забывал его закрыть. В этом мире, насколько он знал, не нашлось бы специалиста, способного вскрыть техномагическую защиту двери, желающему ознакомиться с внутренним пространством лаборатории пришлось бы вышибить дверь целиком. Но и это было совсем не так просто, как казалось на первый взгляд. По хлипкой на вид конструкции пробежала едва видимая глазу волна, и дверь тихо, без скрипа, распахнулась.
– Я этого никогда не запомню. – Солнышко забралась с ногами в глубокое мягкое кресло, поставленное здесь специально для нее. – Мне кажется, слово «дух» звучит лучше. И короче.
– Духи – это чистой воды мистика, – усмехнулся он. – А вот отделить свою психоматрицу и стабилизировать ее на сколь угодно долгий срок может любой приличный маг. И если в период этого отделения его убьют… Как в данном случае и получилось. То будет сей дух летать над водою.
– Ведь это бессмертие, Яр? – тихо сказала Ольга. – Пусть не вполне настоящее, но все же бессмертие.
Он вздохнул, подошел к ней, взъерошил волосы женщины, она потянулась, чуть не замурлыкав от удовольствия. Но глаза смотрели серьезно и капельку печально.
– Это не жизнь, Солнышко. – Ярослав старался не встречаться с ней взглядом. – Это не жизнь, это существование. Вдвойне жестокое оттого, что сама психоматрица не может это существование прекратить. Любой сильный маг способен сделать себе такое «бессмертие», по крайней мере при непосредственной угрозе жизни. И ты даже не представляешь себе, сколь редко это все же происходит. Ведь и у этой Эрнис отделение матрицы произошло случайно. Имей она возможность подумать и все взвесить… не знаю, не знаю.
– А ты тоже можешь?
Он покачал головой.
– Увы, нет. Я ведь не маг.
– Техномаг.
– Солнышко, я же говорил, это не одно и то же.
Это и в самом деле обсуждалось уже не раз. И Ярославу не хотелось в очередной раз объяснять вещи, самому ему кажущиеся очевидными. Тем более что он прекрасно понимал – с позиции человека технологического мира что чистая магия, что техномагия… поди разгляди разницу. В самом деле, в чем внешнее различие между боевым фаерболом, излюбленным оружием классического мага, и генерацией шаровой молнии, говоря иначе – боевой звезды? С точки зрения далекого от магии человека – ни в чем.