Наследник братвы
Шрифт:
Если он виновен в ее убийстве, зачем ему проводить свое время так близко к месту своего краха? Если бы он был виновен в ее убийстве, он был бы сейчас так далеко отсюда, что они никогда бы его не нашли. У него есть деньги, связи и ресурсы. Но вот он здесь, прочесывает подбрюшье Пустоши в поисках человека, ответственного за смерть Рокси, потому что он невиновный.
Я верю Константину. На самом деле, я даже верю, что я для него особенная. И все же…
— Что? — спрашивает он, мгновенно замечая смятение, которое я пытаюсь скрыть. —
Сделав глубокий вдох, я признаю:
— Я знаю, что это был брак по договоренности. Но ты, кажется… очень хотел отомстить за нее.
Константин вздыхает. Впервые вижу на его лице нечто большее, чем усталость; вижу глубокую печаль. Это ранит меня до глубины души.
— Я не мщу за Рокси, — признается он. — Я мщу за нашего ребенка.
Мое сердце падает, как камень.
— Она была беременна? — шепчу я.
— Да. Всего два месяца, но она носила моего сына и наследника.
— Мне так жаль. Этого не было в отчете…
Он горько смеется.
— Меня не обвиняли в этом убийстве. И никто не заплатит за это, если я не заставлю их заплатить.
Мое сочувствие подобно водовороту, разрушающему изнутри. Я не знаю, что сказать. Я ничего не могу сказать, чтобы утешить его.
Вместо этого я просто вкладываю свою руку в его и крепко держу.
Константин сжимает в ответ, достаточно сильно, чуть не раздавливая пальцы.
— Пусть это тебя не беспокоит, маленькая птичка, — говорит он. — Это мое бремя.
Большие окна открывают нам вид из парковки. Мы подъехали к зданию такого размера и величия, что я пораженно поднимаю глаза.
— Где мы? — спрашиваю я, медленно выбираясь из машины. Мой голос замирает от благоговения, когда я вижу роскошный коридор. Я много путешествовала со своей семьей и никогда не видела такой роскоши, как эта. Полы выложены сверкающим мрамором с золотыми акцентами, из динамиков над головой звучит тихая музыка, а двери лифта поблескивают. На столах стоят большие вазы с ароматными свежими розовыми и белыми цветами, а охранники в форме кланяются.
— Сюда, сэр, — говорит Константину один из охранников.
Взмахом руки лифт бесшумно открывается, открывая роскошный бордовый ковер и встроенное освещение над зеркалами. Картина роскоши.
— Общественный или частный, сэр? — осунувшееся лицо мужчины не выражает никаких эмоций. Он либо не знает, кто такой Константин и чем он занимается, либо у него есть отличный способ скрыть это.
— Частный, спасибо, — я замечаю, как он сует охраннику сложенные купюры, прежде чем ведет меня к лифту. Дверь плавно закрывается перед нами. Я моргаю, уставившись на свое блестящее отражение. Мои щеки порозовели, глаза блестят. При воспоминании о том, что заставило меня покраснеть, румянец становится еще гуще.
— Это частный лифт в отеле, — говорит Константин мне на ухо. Ах, уединенный вход, которым могут пользоваться политики или известные музыканты. Он кладет руки мне
— Тебя возбудило мое наказание? — спрашиваю я хриплым голосом, который не узнаю как свой собственный.
— Ты, блять, понятия не имеешь насколько, маленькая птичка. У меня очень сильно встал, когда я наказывал тебя, а ты боролась и извивалась. Но когда твой рот открылся, пока ты кончала, меня добило… с тех пор я мучительно тверд.
Я краснею.
— Это не совсем справедливо.
— Никогда не говорил, что это так.
Дверь лифта открывается, показывая роскошный коридор, похожий на тот, что находится внизу, с богатой золотой отделкой. Сверкающий мрамор, толстый плюшевый ковер, цветы в больших, щедрых вазах, чарующий аромат.
Он хочет отдохнуть.
Ночь, свободная от драк с людьми, от того, чтобы прятаться от погони и выяснить, кто несет ответственность за смерть Рокси — и ужасную потерю его ребенка. Ночь отдыха от того, чтобы нести на себе всю тяжесть.
Его большая, грубая рука находит мою, когда мы идем по коридору. Каждый шаг отдает в саднящие ягодицы. Я до сих пор не могу поверить, что у него хватило наглости так меня выпороть. Все еще не могу поверить, что мне… понравилось? Разве? Ну, нет. Это было слишком больно, но… то, как я кончила — это уже другая история.
Невозможно сказать, где я нахожусь. Я путешествовала, но никогда не был в Пустоши, а за пределами собственно города слишком много отелей, чтобы их сосчитать. Однако вопрос остается открытым. Если бы я знала, где нахожусь, попыталась бы я сбежать? Нет. Сейчас я зашла слишком далеко. Я должна помочь ему найти убийцу Рокси. И если это мой отец… не могу даже думать об этом.
С быстрым щелчком карточки дверь отпирается. Он толкает ее внутрь и тянет меня за собой.
— О боже мой, — выдыхаю я, когда он впускает меня. Я раньше жила в роскоши, но это потрясающе. Удобная мебель, комната оформлена в естественных тонах с великолепными акцентами. Тут примерно еще пять комнат, одна ванная, похожая на спа, и одна с джакузи и баром на балконе.
— Вау. Это невероятно. Ты был здесь раньше?
Он оглядывается вокруг и пожимает плечами.
— Нет. Отелем владеет отец Эммануэля.
— Ах. Значит, ты здесь в безопасности?
Его брови немного приподнимаются.
— Да, мы здесь в безопасности. Люди у двери, которые впустили меня — охрана братства. Никто не доберется до нас через них.
Я замечаю в нем усталость. На костяшках его пальцев все еще видны слабые следы крови после допроса Найла Магуайра, и есть несколько рваных ран, которых я раньше не видела.
— Пойдем, Клэр, — он протягивает мне руку, его большая ладонь обращена вверх. Ждет меня.
Я делаю шаг к нему и провожу ладонью по его руке. Так нежно, что сначала едва замечаю, он притягивает меня к себе и целует в щеку.