Наследник Бури
Шрифт:
Игнорируя советчиков, я взвесил дубинку в руке. Не слишком тяжёлая, но не цельный кусок металла, и то хорошо. На рукояти имелись удобные насечки, чтобы дубинка не скользила в руке, а на нижнем конце расположилась кнопка. Всё верно, сдержать удар родовой секиры обычная железяка не сможет.
Протолкавшись через толпу, я вышел в центр площадки и активировал сначала дубинку, а затем Казер-броню. Сделал пару пробных замахов и кивнул Никитину.
— Готов.
— Расступитесь, — велел он зрителям. — Ещё дальше!
Ребята попятились. Здесь собрались не только
— Повторять правила не вижу смысла, деритесь честно, — строго велел Никитин. — Моё свидетельство будет беспристрастным.
— Проваливай уже! — прорычал Семён.
— Если увижу необходимость, я вмешаюсь. Начали!
Резкой перебежкой покинув площадку, Никитин опустился на корточки у самой кромки и коснулся ладонью оранжевой полосы. Линия вспыхнула вверх, изобразив что-то вроде дымчатой оградки.
Семён взмахнул рукой, запалив родовой Дар, и секира материализовалась в его руке. В очередной раз отметив массивность оружия, я, было, пожалел, что не прислушался к советам, но с непривычным оружием я лишь сильнее бы себя сковал. В топку.
Мы кружили по импровизированной арене, не спуская друг с друга глаз. Секира Семёна ярко мерцала, словно детская игрушка, пародирующая знаменитые джедайские мечи, однако я нисколько не сомневался в поражающей способности этого оружия. Скорее наоборот, переживал за свою Казер-броню. Вокруг его секиры и моей дубинки дрожал воздух, тишину нарушал лишь гул защитного барьера и шаркающие шаги Семёна.
Он сделал выпад, попытался разрубить меня с размаху, но я не рискнул блокировать, кувыркнулся в сторону, крепко стискивая холодный прут в руке. Я всё ещё не привык к весу оружия, и лишь шершавая рукоять не позволяла дубинке выскользнуть из пальцев.
— Дерись, трус!
Размашистым ударом, Семён атаковал сбоку, и в этот раз я выставил блок, приняв лезвие секиры на дубинку. Та ярко сверкнула рыжим, будто взорвавшись искрами. Кисть заныла от напряжения. Я ударил ногой, отпихнув Семёна, и уже сам перешёл в атаку, нанося серию быстрых ударов. Большую часть он заблокировал, но последнюю отбил мощным ударом, едва не вырвав дубинку из моих рук.
Отступив на два шага, я бросил взгляд на оружие — в некоторых местах проявились сколы, из которых слабым дымом сочился оранжевый эфир. Дьявольщина, долго эта палка не выдержит.
Снова бросившись в атаку, я не щадил дубинку, провоцировал Семёна на ответный удар, и когда тот снова ударил с замаха, пригнулся под лезвием и вцепился в массивную рукоять, возле его руки, концентрируясь на своём Даре. Ладонь обожгло, будто я за горячую сковороду схватился, но чем сильнее я стискивал пальцы, тем проще было терпеть боль.
— Ублюдок, отпусти!
Семён пнул меня по колену, ещё раз, и с третьей попытки он вырвал топор, только… Тот начал прерывисто мерцать, словно фонарик с севшими батарейками. Семён тоже это заметил, напряг мускулы, будто это могло восстановить потерянный Дар, но поздно.
Морщась от боли, я обрушивал на него дубинку, и теперь уже от его оружия отваливались куски, будто секира была из пенопласта. Он пропустил очередной удар, я огрел его по уху и мощно, в стиле трёхсот спартанцев, пнул в грудь, выбрасывая прочь с арены. Вот только он удержался.
Быстро сориентировавшись, Семён вогнал лезвие секиры в пол, и рухнул мешком у самой кромки арены. Не хватило каких-то сантиметров… Дьявольщина!
— Давай, Федя, дави его! — закричала Лайза.
Будто опомнившись, остальные заголосили, выкрикивая имена своего фаворита. Голоса поделились примерно поровну. Тяжело дыша, я выжидал, не рисковал нападать у края арены. Одно неудачное движение станет фатальным.
Поднявшись, Семён заставил остатки секиры развоплотиться и появиться вновь, снова целой. Чиркнул лезвием по полу и рванул в мою сторону. Отведя руку в сторону, он махнул в мою сторону, и… долбанная секира полетела мне прямо в голову.
Резко пригнувшись, я избежал удара, но не успел сориентироваться — подонок схватил меня за ремни Казер-брони и дёрнул изо всех сил. Вот только ремни выдержали. Как же он обалдел в этот момент! Наверняка, Семён что-то сделал с застёжками, и теперь, секундное замешательство стоило ему боя.
Я врезал ему по челюсти, подсёк ногу и обрушил дубинку на затылок. Казер-броня остановила удар, яркой вспышкой осветив защитный барьер, но парень уже поплыл. Я ударил ещё дважды, и только собрался оставить дубинку, чтобы силком выбросить Семёна с арены, как спина взорвалась болью.
С резким криком я повалился на него, барьер перед глазами стал почти материальным, мешая обзору. Откатившись в сторону, я встал на колено и увидел, как Семён вытянул руку, и рукоять секиры легла ему в ладонь, будто примагнитившись.
— Он швырять умеет, вот это да!
— А ведь всего вторая ступень…
Спину будто ножом резанули, я коснулся пальцами — крови нет, только жуткое жжение. Ко всему прочему, надсадная головная боль вернулась. Да что со мной, чёрт подери?!
Семён с короткого замаха швырнул в меня секиру, я едва успел кувыркнуться в сторону и, спотыкаясь, сорвался на бег. Пора заканчивать, иначе я прямо здесь хлопнусь в обморок. Рывок в сторону, я избежал возвратного полёта секиры и вцепился в неё, со всей дури врезав Семёну под колено.
Родовой дар мгновенно отозвался, я изо всех сил стискивал слабо мерцающую рукоять, пока та не обломилась посередине. Только останавливаться на этом я не собирался.
Меня переполняла ярость, этот подонок испортил мою броню, подослал Люду с колдовскими чарами, и всё ради грязной победы. Он мог убить меня, мог сломить, и только чужеродная природа спасла от неминуемой гибели.
Пыхтя от усталости, я лупил Семёна по Казер-броне, пока уже моя дубинка не сломалась надвое. Вцепившись ему в горло, я хотел задушить ублюдка, и страх в его глазах лишь распалял жажду смерти, но громкий крик Никитина вернул меня в чувство.