Наследник чародея. Школяр. Книга первая

Рюмин Сергей

— Так ты ж сам говорил, что он их целительствовал! — перебил его банник.

— Ну, целительствовал, — хмуро подтвердил домовой. — И подлечил. Хозяину — ноги с поясницей. Дед, как конь молодой, на работу поскакал. А бабка, вон, раньше сердцем маялась. Теперича тоже здоровая стала… Все хвори у них напрочь вывел.

— Вот! — Банник вскочил на лавку. — Он хозяев излечил, он их потомок прямой, а ты его душить! Не по Укладу это, не по Заветам…

— И что теперь? — сидя, запричитал домовой, не поднимая взгляд. —

Что теперь будет-то?

— А то! — банник вскочил на лавочку, перегнулся через стол и ловко влепил затрещину собеседнику. — Ты ж, Тришка, лихо одноглазое в дом позвал. Дорогу ему открыл!

Он снова плюхнулся на лавку, картинно ухватил руками голову. Колпак слетел, обнажая розовую плешь, обрамленную венчиком пегих волос.

— Ну, так уж и лихо… — пробормотал Тришка, потирая затылок.

— Может и не лихо, — поправился банник. — Но беду точно! Тут уж как повезет. Эх, Тришка, Тришка… Сколько весен ты здесь уже живешь, а всё никак не поумнеешь… То избу ночью поморозишь, то корову напугаешь, что она доиться перестанет… Иль кота изведешь… Чем кот-то тебе помешал? Тебя ж хозяева честь по чести в дом зазывали, когда избу новую ставили. Ты ж беречь дом должен, а ты хозяина душить. Да кого еще? Чародея!

Банник возбужденно вскочил, пересел рядом с домовым.

— Он тебя на веник посадит да и вышвырнет за порог! Вот тогда лихо с бедой точно в дом не придут! И прав будет!

— Да что ж мне делать-то теперь, дядька Жихарь? — взмолился Тришка.

— Слушай меня, сосед! — банник придвинулся к домовому вплотную. — Я, почитай, под тышшу лет уже здесь живу, хазар да татар еще помню! Прощенья тебе просить надо у чародея. Повиниться перед ним. В ноги падать не надо, а вот с извинениями подойти надоть! И задружиться! Потому как сила в нём есть чародейская. Не чужой он нам. Чай, свояк. Понял?

Домовой вздохнул:

— Понял. Как не понять?

— Вот! Сегодня и задружись! Вечерком к нему в гости зайди, угости чем-нибудь.

Домовой почесал затылок:

— Дык, чем угостить-то? Молоком? Иль самогонки у деда слить?

Банник засмеялся:

— Ну, Тришка… Ну, ты дал… Квасу ему преподнеси. Вон у бабки, знаю, в подполе ядрёный есть. Для баньки приготовила, на травах настояла.

Домовой вздохнул.

Глава 13

Чай «Беседа». Беседуйте на здоровье!

— Антон! — услышал я, подходя к калитке. — Здорово!

Ко мне из-за угла забора вышел мой сосед Леха Длинный. Ну, теперь уж точно — только сосед. Отношение моё к нему изменилось кардинально.

— Здорово! Чего тебе? — нейтрально поинтересовался я. Он подошел вплотную и сообщил:

— Зря ты с Анькой вчера вечером на лавочке зажимался. С ней Семен хороводится.

—

Понятно! — ответил я, открыл калитку.

— Он уже в курсе! — крикнул мне вдогонку Леха. — Смотри там, он с головой не дружит. И вообще, он в армию скоро уходит…

Я даже не обернулся. Просто вошел во двор, чувствуя, как напряженно смотрит мне в спину сосед. Леха такой моей реакции явно не ожидал, но смолчал. Ну, в курсе этот Семен, ну и в курсе, подумаешь? С этой Аней я встречаться изначально не планировал. Девушка, безусловно, была симпатичная, даже красивая. Но мне с ней было почему-то неинтересно.

Я вывалил рыбу в ведро с водой, противогазную сумку со смотанной леской и прочими рыболовными снастями-причиндалами повесил на гвоздь, зашел в дом.

На кухне вкусно пахло блинами.

— Мамка спит! — громким шепотом сообщила бабушка, наливая очередную порцию теста на сковородку. — Не шуми! Мой руки, садись за стол, завтракай!

— А я уже проснулась! — в дверях, зевая, показалась maman в пестром халатике. — И тоже хочу завтракать!

Она сразу уселась вместе со мной за стол, ухватила с тарелки блинчик, мазнула его в блюдце с вареньем и сунула в рот.

— Ммм, вкуснотища!

— А руки кто мыть будет? — деланно грозно отозвалась баба Нюша.

— Ну, мам!.. — озорно заканючила maman, глядя на меня. Я прыснул. Вслед за мной засмеялась и баба Нюша. Она выключила газ, сняла сковородку с плиты, ловко швырнула с неё готовый блин на тарелку, мазнула куском самодельного сливочного масла. Сковорода отправилась обратно на плиту. Баба Нюша села рядом за стол.

— Как хорошо, что вы приехали, — бабушка положила себе на тарелку пару блинов, придвинула чашку со сметаной. — Да и мне полегче с утра стало. И дышать легче, и суставы не ноют.

— Мам, — сказал я. — Я на речку ходил, рыбы наловил, в ведро переложил. Может, пожаришь? Или на уху?

— Посмотрим! — maman пожала плечами, весело улыбнулась. — Сообразим.

— Ты на речку ходил? — вдруг спросила баба Нюша. — Один?

Я пожал плечами:

— Ну, да, один. А что такого?

— Не надо на речку ходить одному, — попросила бабушка.

— Почему? — поинтересовался я.

Баба Нюша отмахнулась:

— Разное говорят. На той неделе опять мужик утонул. Уже третий за этот месяц.

Она помолчала и мрачно добавила:

— Когда компания идет, никто не тонет. Слухи разные ходят. Говорят, водяной разозлился.

Я отмахнулся, а maman вдруг сразу изменилась в лице, нахмурилась, посмотрела на меня, взяла меня за руку:

— Обещай мне, что не будешь ходить один на речку! Слышишь, обещай!

И тихо сказала:

— Или мы вместе завтра же уедем домой. Я тебя здесь тогда не оставлю.

— Обещаю, мам! — я кивнул и сообщил. — Пойду, подремлю. А то сегодня рано встал.