Наследник для чемпиона
Шрифт:
Я гоню все мысли из головы. Стараюсь ни на чем не зацикливаться, но волнение усиливается.
— Хорошо, — выдыхаю едва слышно.
Отвожу Мишу к маме и несусь на кухню. Мало того, что опаздываю, так еще в это утро все из рук валится. Едва не плачу, когда подгорают сначала тосты, а потом и чертова гречневая каша. Выключаю плиту и замираю, сжимая пальцами переносицу. Понимаю, что на грани нахожусь. Еще немного, и впаду в истерику, разряжусь слезами.
Мысленно считаю до десяти. При этом пытаюсь дышать глубоко и размеренно. Но изнутри меня уже
— Полина, — голос Тихомирова действует на меня сейчас, как сигнальный залп.
Медленно отвожу руку от лица, смотрю на Тимура и взрываюсь.
— Это ты во всем виноват, — бросаюсь к нему с этими словами. Не помня себя, бью кулаками в грудь. — Зачем ты так сделал? Что теперь будет? Что? Что мне делать?
Если бы я была способна оценить хоть что-нибудь, кроме масштаба собственной катастрофы, то заметила бы, как Тихомиров приходит в растерянность. Лишь после долгой череды ударов и упреков отмирает и перехватывает мои руки, чтобы остановить.
— Что сделал? Что случилось?
Я бы и хотела сказать, только как это выговорить? Едва слышу эти вопросы, понимаю, что силы возмущаться теряю. Остается лишь желание расплакаться. Что я и делаю. Роняю голову Тимуру на плечо и разряжаюсь слезами. Потому что я не знаю, как мне дальше жить.
— Птичка, — доносится до меня приглушенный и какой-то потерянный голос Медведя. — Твою мать… Что происходит? — матерится, но по интонациям на ругань это меньше всего походит.
Чувствую, как его ладонь зарывается мне по волосы и слегка сжимает затылок. Он прижимает меня к себе, а я упорно теснюсь еще ближе. Будто этот контакт позволит мне просочиться сквозь его кожу и забраться внутрь его сильного тела. Навсегда остаться там, потому что я сама ничего решать не хочу.
— Я больше не справлюсь… — голошу я. — Еще раз не смогу… Не смогу…
— С чем не справишься? — допытывается Тимур, но я лишь в отчаянии мотаю головой. — Полина? Скажи мне, что случилось?
— Ты виноват… Ты… — доходит до икоты.
— В чем? Птичка? В чем я виноват? — отодвигается, чтобы посмотреть мне в лицо. — Прекрати эту истерику. Нормально скажи!
Судя по голосу, и Медведя раскачивает не на шутку. Мне же сейчас вот вообще не нужны еще и чужие эмоции. Своими захлебываюсь.
— У меня три положительных теста! — выкрикиваю лишь для того, чтобы закончить этот мучительный разговор.
Тихомиров застывает, а я, пользуясь его замешательством, заставляю себя освободиться от его рук.
Убегаю, прекрасно понимая, что он останется голодным. Но я попросту не способна совладать с собой. Все попытки проваливаются. Хочу закрыться в спальне и дать волю своим переживаниям. Только Тимур не позволяет мне этого сделать. Входит практически следом.
Оборачиваюсь машинально.
Оба замираем. Смотрим друг другу в глаза, не заботясь о том, какие эмоции выдаем.
Не знаю, чем Тихомиров думал во время нашей первой близости, но сейчас он выглядит еще более ошарашенным, чем я.
— Значит, ты беременна?
Переводит взгляд на мой живот, будто он, черт возьми, уже может служить подтверждением.
— Из-за этого расстроена?
— Конечно, расстроена, — выдыхаю с дрожью и звенящими нотками. — Как я могу не расстраиваться?
Тимур, не сводя с меня взгляда, совершает резкий и глубокий вдох, при котором грудная клетка визуально расширяется и на миг застывает в этом увеличенном состоянии.
— Что думаешь делать? — спрашивает на выдохе.
А мне вдруг кажется, что этот вопрос с подвохом. По крайней мере, лицо мое он из поля зрения ни на секунду не выпускает. Прослеживает все эмоциональные реакции и делает какие-то свои выводы.
— Для начала мне нужно попасть к гинекологу, — выдаю первую разумную мысль.
Желание рыдать и биться в конвульсиях отступает. На смену ему приходят благоразумие и практичность. А дальше что? Не хочу об этом сейчас думать.
— Ты же не собираешься от него избавляться? — спрашивает Тихомиров все еще осторожно, но вместе с тем с более явной угрозой. — Как насчет сердца, которое уже бьется? — припоминает мои же слова. — Я не позволю, Полина.
Я и сама никогда не смогла бы… Но его слова и давление меня крайне сильно задевают. Окончательно из себя выхожу.
— Ты не можешь делать меня беременной каждый раз, когда тебе этого захочется!
— Согласен, — на мгновение отводит взгляд. Потом и вовсе… Отворачивается. Вижу, как резко вздымаются мощные плечи, но понять, с какими эмоциями пытается справиться Тимур, не могу. Оборачивается обратно достаточно быстро и выглядит вполне уравновешенно. — Признаю свою вину и предлагаю действовать по ситуации.
— Как именно?
Прижимая к губам свой огромный кулак, Тихомиров снова скашивает взгляд куда-то в сторону. Глубоко вдыхает. Убирает руку. Смотрит на меня и, наконец, выдает на выдохе:
— Выйдешь за меня?
41
Тихомиров
Она так долго молчит. Бесконечно. Ни с чем не сравнимо. С каждой чертовой секундой ожидания мое нутро, мать вашу, разбивает дрожь. А это в любом случае дикость, когда трясет такую мышечную массу. Раньше думал, что я из стали. Ни хрена. Загребает так, что все тело слабеет, и в глазах темнеет.
Нокаут, я помню.
Ни с чем другим опыта сравнить нет.
Хочу подойти к ней и прикоснуться, но в это мгновение на подобное попросту не решаюсь. Смотрю и пытаюсь уложить внутри себя полученную информацию — Полина беременна. Сейчас. Она беременна в эту секунду. Внутри нее мой ребенок. Еще один мой ребенок.
Разве это не должно нас связать? Разве это не делает ее моей? Безгранично.
Один ребенок — крыша. Два — уже стены. И пусть начали не с того, фундамент за нами.
— Это предложение? — переспрашивает. — Ты хочешь заключить брак?