Наследник для оборотня

Моран Маша

Марина вцепились в сильные плечи Дагмара. Какое же это было удовольствие — ощущать его твердые мышцы под ладонями. Тугие, крепкие и теплые. Внезапно захотелось, чтобы все ушли. Ей нужно прижаться к нему и не отпускать, пока она не пропитается ароматом сладкой мяты.

— Где Лиля? Что с ней?

Маттиас закатил глаза:

— Засела за книги. Посреди разговора ее вдруг озарило, и она бросилась чертить какие-то закорючки.

Облегчение нахлынуло беспощадной волной. Марина обмякла в руках Дагмара и только сейчас поняла, что находится в больничной палате. Хотя нет, не в палате — это была та комната в крепости, где в прошлый раз лежал Борис.

— Почему

я здесь?

Дагмар обвел всех мрачным взглядом:

— Выйдите.

— Один раз выпустила кишки лысой стерве, и вот ты уже под каблуком. — Маттиас театрально закатил глаза.

Марина снова посмотрела на Дагмара. Он выглядел бесконечно уставшим. Древний бог, проживший бессчетное количество человеческих жизней и не желающий больше оставаться среди людей ни секунды.

Едва за последним берсеркером захлопнулась дверь, Марина подалась к Дагмару и прижалась к его шершавым губам. Запекшаяся в десятках трещин кровь ощущалась безумно сладкой. Ее вкус, как наркотик, обволакивал язык и туманил разум. Невозможно было оторваться и прекратить это. Вот что такое — зависимость. Обещаешь себе, что прекратишь. Еще секунду, и перестанешь, но продолжаешь вдыхать мелкий порошок. Потому что хорошо… Потому что больше ничто не может подарить вот это волшебное чувство эйфории.

Для Марины таким наркотиком стал поцелуй Дагмара. Она продолжала касаться его губ и жадно, почти одержимо, слизывала языком с них всю боль.

Только когда дыхания стало не хватать, она отстранилась:

— Стреляли в тебя, а лежу здесь почему-то я.

Дагмар устало потер глаза:

— У нас все с тобой наперекосяк. Это я должен был тебя спасать. А получилось, что ты спасла меня.

— В тебя стреляли. И это только то, что я видела… Ты закрыл меня собой. И после всего сидишь тут, как ни в чем не бывало. — Непослушными пальцами Марина начала расстегивать пуговицы на его белоснежный рубашке.

Сейчас, при свете дня, его раны выглядели еще более пугающими. Часть почти затянулась, но даже рубцы выглядели настолько страшно, что к горлу вновь подкатила тошнота. А ведь ему еще и в спину стреляли…

— Я должна была уберечь тебя от этого. — Марина закрыла глаза, но тут же широко распахнула: — Почему ты на ногах?

— Раны берсеркеров заживают не так, как раны людей. Для самых серьезных достаточно суток. Мои заживают так долго из-за ведьмы. Лиля сказала, что вы помешали ей провести ритуал, но что-то сделать она уже успела.

Марина начала дергать трубочку капельницы, пытаясь вытянуть иглу:

— В тебя всадили несколько автоматных очередей! И еще эта дрянь что-то пыталась сделать. Ты сейчас должен…

Дагмар вдруг улыбнулся, и Марина запнулась на полуслове.

— Я даже не ожидал, что мне будет так… приятно и больно.

Марина непонимающе сдвинула брови, и он пояснил:

— Знать, что ты заботишься обо мне. — Он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. — Я ведь тебе нужен? Скажи, что да. Я столько думал об этом… Знаю, что простить то, что я сделал, сложно. Но ты не пошла бы вчера в лес, если бы… ничего не чувствовала…

Марина не знала, что сказать. Видеть его настолько ранимым было странно. Она знала, что он одинок, что привык быть главным и первым, но не иметь никакой поддержки. И все же сейчас он открывался перед ней совсем с другой стороны. Сколько же им еще предстоит узнать друг о друге. Только бы у них было это время.

— Ночью… я подумала, что ты умер. — Марина опустила глаза, уставившись на цветочный узор одеяла. — Пару недель назад я об этом мечтала. Просила

Лилю навести на тебя порчу, проклинала. Даже представляла, как сделаю с тобой что-нибудь ужасное. Я была так зла на тебя. Но когда ты упал… — Она осмелилась наконец взглянуть на него. — Тогда в «Карамели» ты сказал, что ненавидел меня. Что я твой недостаток и уязвимость, потому что лишаю тебя силы. Но ты не хотел снова стать сильным. Еще ты сказал, что я ждала именно тебя, но не осознавала этого. И что твоя любовь не зависит от количества наших встреч. Ты попросил меня принять твои чувства и найти в себе ответные.

Дагмар смотрел на нее с непроницаемым выражением лица. Он как будто надел маску, которая скрыла все эмоции.

Решившись, Марина хрипло призналась:

— Когда ты упал, я кое-что поняла. Поняла, о чем ты говорил. Я всегда думала, что полюблю скромного парня, который будет водить меня по дешевым кафе, иногда дарить цветы и писать в смс-ках «Доброе утро, котенок». Ну, что-то в этом роде. Ты не приглашал меня на свидания, не говорил комплиментов и… ну, вел себя со мной ужасно. Но оказалось, что моя любовь тоже не зависит от того, что ты мне подаришь и во сколько ресторанов сводишь. Она не зависит вообще ни от чего. Я просто хочу, чтобы ты всегда-всегда был рядом со мной. Чтобы обнимал при каждой возможности. Чтобы говорил все эти пошлости и запрещал выходить из крепости. И чтобы мы спорили по мелочам. И чтобы ты вечно хранил тот дурацкий листочек, слышишь?! А потом через много-много лет рассказывал нашим детям, как мы встретились. И что понял, что любишь меня в тот момент, когда я подарила его тебе.

— Я понял раньше.

Марина не сразу осознала смысл сказанного. Не поняла даже, что Дагмар что-то говорит — так невыразительно и глухо звучал его голос.

— Что?

— Что люблю тебя — я понял раньше. Твой запах был на смотрителе ратуши, когда я впервые его ощутил. Я говорил тебе. — Да, что-то такое действительно было. Но она воспринимала это, как глупые россказни, призванные задурить ей голову, а потому даже не прислушивалась. — Я еще не знал, что это ты. А потом Георгий Иванович рассказал, как новая воспитательница Марина повесила ему новые шторы, украсила фотографиями стену и обещала побелить стены… Я чувствовал твой запах. Духи и карамель. Даже вкус ощущал — сладкий. Вот тогда я понял, что мы связаны. Уже знал, что найду тебя, и ты обязательно станешь моей. Вот только не думал, что это окажется так трудно.

Дагмар невероятно грустно улыбнулся:

— Прости за то, что все испортил.

На душе стало невероятно легко. Захотелось даже рассмеяться. Марина чувствовала себя пьяной и до безумия счастливой. Она сжала горячую ладонь Дагмара, покрытую алыми ссадинами.

— Знаешь… мне ужасно стыдно. — Она смущенно улыбнулась.

— За что? — Дагмар выглядел удивленным. И непонятно было: это из-за ее слов, или из-за того, что она взяла его за руку.

— Я ведь совсем забыла о своем обещании Георгию Ивановичу. Ну, про стены.

Дагмар даже не улыбнулся. Он смотрел на нее так пристально и серьезно, что Марине стало неловко. Опять она сморозила глупость. А хотела немного ситуацию разрядить…

Вдруг он громко проговорил:

— У нас будет ребенок.

Ну-у… Да, наверняка будет… Она очень хотела детей. Может, он не хочет?

Марина осторожно кивнула, следя за его реакцией:

— Да-а-а… Обязательно когда-нибудь будет. В будущем. — Если верить видению, показанному призраком, даже не один. — Если ты не против, конечно. И даже если против, я все равно хочу детей.