Наследник для Шаха
Шрифт:
Окидываю ее фигуру цепким взглядом, и девочка прикрывает живот ладошками, понимает, что я имею в виду.
А мне приходится укротить свою сущность, чтобы не наломать дров. Буду давить — потеряю. Вижу это, а иметь под боком сломленного журавлика не хочу.
— Понимаю, Шах, но иначе не могу, нужно осмыслить все, что между нами происходит, и… я очень скучаю по дому, не могу так… — всхлипывает и нижняя губка дрожит.
Мысленно прикидываю, просчитываю. Если Полина не понимает, что такое быть женщиной Шаха,
Зубы скрипят. Кажется, что на языке крошку чувствую.
Проходят гнетущие секунды молчания, и я буквально вижу, как затухают глаза Полины, как горбится фигурка, словно под бременем тяжести своего положения.
Отпустить.
Невыносимое решение. Неприемлемое.
Об этом говорит мой разум, а вот сердце…
Оно ощущается в груди тяжелой язвой, пульсирует, ощущая боль и отчаяние моей женщины. У этой девочки каким-то способом получилось пронять мою броню, пробраться в мозги.
Она одно сплошное желание.
Когда-то еще мальчишкой наткнулся на строку в работе одного мудреца, не помню дословно, но смысл был в том, что величайшее проявление любви в том, чтобы уметь отпустить…
Прикрываю веки, проталкиваю воздух глубоко внутрь и подобно сумасшедшему делаю шаг в бездну, потому что сам до конца не верю в то, что творю.
— Ты свободна… — выдохом и взгляд в ее глаза — шокированные, распахнутые широко.
— Ч-то? — шепчет, не верит в то, что слышит, а я и сам не понимаю, что творю, ощущение такое, что с мясом плоть отрываю.
— Я даю тебе то, что ты хочешь. Уезжай. Лети домой. Я даю тебе время…
На мгновение замирает, застывает, опять плачет, в неверии смотрит на меня.
— Ты… ты меня отпускаешь?
Отворачиваюсь от девочки. Не хочу смотреть на Полину. Не могу. Иначе…
Иначе все полетит к чертям, выдержка подведет, сомнения окутают, заставят погрузиться во мрак и тащить за собой хрупкого журавлика…
Знать, что Полина будет на свободе, вдалеке от меня… Будет бегать на свои лекции, улыбаться, общаться с близкими людьми… тяжко…
Ее жизнь продолжится в привычном для нее русле. Это испытание для меня, ну и проверка для нее.
Маленькая птичка слишком наивна. Я отпущу. Дам шанс вдохнуть свободы, но мои псы будут незримо ходить за Аийшой по пятам.
Она моя слабость, моя болевая точка. Жизни у нее не может быть вдали от меня, но сейчас…
Если журавлик останется со мной, я ее сломаю.
Впервые так тяжело. Невыносимо. Но любовь… любовь — это когда интересы ближнего ставятся выше своих, а я сейчас совершаю немыслимое…
Я отпускаю ту, которую хочется приковать к себе цепями и не отходить ни на шаг.
— Аслан… — слышу робкое за спиной, шелест ее шагов. Настороженно застывает за моей спиной. Если протянет
Чувствую ее за своей спиной. Робкая. Невесомая. Моя…
— Просто. Уходи, — цежу слова, выталкиваю их из себя, — завтра с утра ты улетишь…
Глава 44
Полина
— Просто. Уходи. Завтра с утра ты улетишь…
Говорит жестко и, не дожидаясь моего ответа, чеканит шаги, спустя мгновение хлопает входная дверь, а я смотрю вслед Аслану.
Не понимаю, что он выполнил мою просьбу, не верю до конца в это. Стою и смотрю. На душе ураган и буря.
Ты ведь этого и хотела, Полина, ты жаждала свободы, и он выполнил твое желание. Слезы продолжают катиться из глаз, но они не приносят облегчения, мне тяжко и не могу я понять до конца своих чувств.
Иду в противоположную сторону и выхожу в сад. Сразу же ко мне подбегает белый пушистый комок, ластится, и я сажусь на корточки, заглядываю в умную мордашку и выговариваю едва слышно:
— Я ухожу, Мухараб, он отпустил меня…
Собака лишь смотрит, а затем неожиданно облизывает мой нос, вызывает щекотку и смех.
До меня наконец-то доходит, что именно произошло именно сейчас. Шах меня отпустил…
— Отпустил… — непрерывно повторяют губы, и я лечу прочь, в свою комнату, взмываю по лестницам и оказываюсь в спальне. Падаю на кровать звездочкой. Смотрю в потолок и чувствую, как в груди рождается нечто новое, еще более глубинное…
Закрываю глаза и проваливаюсь в сон, напряжение всего перенесенного наконец-то выходит из меня.
Снится, как бегаю по полю необыкновенно зеленому под мерцающим светом мириад звезд, а рядом со мной лев.
Белоснежный грациозный хищник и в этот раз мне не страшно, я не убегаю от него, скорее, ощущение, что мы просто бежим наперегонки.
— Догоняй… — доходит мой веселый крик до сознания, и я рывком распахиваю глаза. Нахожу себя в постели. Кошусь на соседнюю подушку.
Нетронута.
Шах не придет. Он простился со мной…
Немного ворочаюсь в постели и понимаю, что спать я больше не смогу, поэтому поднимаюсь и собираю свою сумку. Шахов забил мой гардероб всеми возможными нарядами, на подавляющем большинстве дорогостоящих изделий даже бирки не сорваны, не трогаю их. Не решаюсь. Беру только то, что уже носила, ухожу налегке.
Не хочу думать о будущем. Сейчас меня отпускают, и я беру свою сумочку, паспорт.
В дверь деликатно стучат.
— Да…
— Госпожа, автомобиль подан, — ставит меня в известность Зухра, киваю и беру свой багаж, выхожу из комнаты, иду вдоль лестниц. Каждый шаг приносит облегчение и мне почему-то кажется, что Аслан меня не отпустит.