Наследник древней силы
Шрифт:
— Значит, УВР подчиняется им?
— Да, УВР и ещё ряд организаций фактически пляшет под их дудку.
— Да уж… — я снова промочил горло и поставил бутылку на стол.
Теперь понятно, почему Мария требовала очистить жёсткий диск и облачные хранилища. Если УВР начнёт обыски и проверки, мой компьютер тоже могут проверить в попытках зацепиться за что-нибудь, чтобы и меня прибрать к рукам.
— И что делать? — спросил я.
— Пока ждём, что предпримет твоя семья.
— А ГСБ? На чьей вы стороне? Как я понял, вы не очень-то дружите с УВР.
— А ты наблюдательный, —
— Зачем? — перебил я. — Что им не хватает?
— Они скупают земли в Южной Америке и Европе, и кажется, хотят выкупить Франкфуртскую зону и все прилегающие территории.
— Зачем?
Мария пожала плечам:
— Сложный вопрос.
— Ладно. А другая сторона кто?
— А на другой стороне — те, кто пытается ограничить власть Голицыных и Вельяминовых. Не всё правительство в их руках. Есть дума, есть ГСБ, есть ряд других организаций, которые пока Голицыным и Вельяминовым пока не подвластны. Мы тоже хотим сохранить целостность нашего государства, но под иным началом.
— И под чьим же?
— Под началом закона и порядка. И порядок этот, прежде всего, надо навести во власти, убрав тех, кто пользуется ей для собственного чрезмерного обогащения. Мы хотим вернуть те принципы, на которых строился Союз изначально. Вот за это и боремся.
— Весело у вас, — озадаченно пробормотал я. — А зачем ты мне рассказываешь всё это? И зачем мне помогаешь?
— Вижу в тебе союзника. К тому же твой род — один из тех, на кого мы возлагаем некоторые надежды. Если вы, конечно, не поддержите заговорщиков, желающих отделиться от Союза.
— Я — не самый важный человек в семье. Я вообще далёк от управления.
— Возможно, пока далёк. Но без сомнения ты можешь оказать влияние на своих родственников.
— Думаешь? Что-то мне так не кажется.
— Издревле повелось, что на людей с выдающимися способностями и сильной энергетикой возлагают большие надежды. Может быть, твоя семья и смотрит пока на тебя несколько… скептически. Но о твоей победе над Борецким уже знают многие.
— И ты хочешь, чтобы я пошёл к вам работать?
— Было бы неплохо. ГСБ нужны сильные энергетики.
— Давай будем откровенны. Я пока не намерен этим заниматься. Мне надо учиться. В этом или следующем года я собираюсь поступать в академию. Остальное — потом.
— Что ж, это — твой выбор. Но ты всё равно можешь нам помочь.
— Шпионить за своими?
— Убедить членов своей семьи, что не стоит отделяться от СРК. На данный момент мы подозреваем в заговоре Борецких, в частности великого князя. А ты ведь понимаешь: если великий князь решит порвать с Союзом, все подданные последуют за ним. Поэтому хотелось бы, чтобы во главе княжества стояли более надёжные люди. И надо поскорее закончить войну в Волыни. Если её не завершить в ближайшие два-три месяца, недовольство будет только расти и тогда раскола не избежать. Если же война
— В этом я с тобой полностью согласен. Вопрос только как?
— Посмотрим. Пока этот вопрос обсуждается.
Эта тема зацепила меня, и я решил предложить то, о чём думал последнюю неделю.
— Если собрать добровольцев из князей и бояр — это поможет? — спросил я. — Ну или создать что-нибудь вроде наёмного отряда из аристократов? Насколько быстро он решит проблему?
— Неплохая идея, между прочим, — согласилась Мария. — Если усилить галицко-волынскую дружину отрядами энергетиков, разумеется, это ускорит победу. Вот только кто за это возьмётся? В верховном командовании делают ставку на регулярные части. Они такой вариант не рассматривают. И кто возглавит такой отряд? Он должен иметь авторитет в глазах князей, иначе князья палец о палец не ударят. Возможно, кто-нибудь из Голицыных или Вельяминовых смог бы организовать княжеское войско. Но мы же не хотим, чтобы их авторитет возрос, так ведь? Стране нужны новые герои.
Я крепко задумался. На что намекает Оболенска? Чтобы я взялся за это дело? Я не собирался возвращаться в Волынь. Казалось, лучше съем собственные ботинки, чем снова пойду воевать. Вот только сейчас вопрос стояли иначе. Ведь я своими действиями помогу быстро завершить войну, предотвратить огромные потери и спасти жизни сотен людей. Эта мысль постоянно вертелась в голове, не давая покоя. И чем сильнее я ей противился, тем твёрже она окапывалась в моём мозгу. Неужели придётся возвращаться? Неужели надо сделать то, что последние два с лишним месяца мне виделось лишь кошмарах?
Второй вопрос, который меня сейчас мучил — кто будет вести семейные дела, если всех арестуют? Кто возьмётся руководить корпорацией? Лёха? Этот раздолбай мало о чём заботился в жизни. Получается, мне придётся принять активное участие в управлении.
Наверное, только сейчас я осознал, да и то лишь после слов Марии, какой авторитет имеет в глазах аристократов всего обладание большой силой. Прежде не особо задумывался над такими вопросами. Значит, надо брать быка за рога и действовать. А там кто знает? Может быть, наш род однажды станет родом великих князей вместо Борецких, а Новгородское княжество будет переименовано в Ладожское? Видимо, это не такая уж заоблачная цель, какой казалась прежде. Оболенская явно на это намекала, говоря, что желает, чтобы во главе княжества стояли более надёжные люди, нежели безумный старик Борецкий. Иначе, зачем всё это? Зачем она мне это сказала? Зачем ГСБ так обо мне печётся?
Внутри страны формировалось сопротивление нынешней власти, и кажется, некоторые влиятельные лица хотели, чтобы я присоединился к нему.
— Я не допущу, чтобы Голицыны дальше нас терроризировали, — произнёс я твёрдо. — Я сделаю всё возможное, чтобы эти ублюдки ответили за свои преступления и прекратили свои грязные дела.
— Это хорошо, — кивнула Мария, — потому что они тоже заинтересовались тобой. Скоро Голицыны придут с предложением сотрудничества. Или попытаются принудить тебя к нему тем или иным способом.