Наследник Гиппократа
Шрифт:
– Добрый день, Артём Витальевич!
– Что-то ты рано освободился, Никита. Садись. Это ничего, что я на «ты»?
– Ничего, я ещё молодой.
– Этот недостаток со временем пройдёт. Я сам не заметил, как поседел.
Главврач усмехнулся, провёл пятерней по седой шевелюре.
– Разговор к тебе есть, Никита. Выслушай и с ходу не отвергай.
– Весь внимание.
– Предлагаю тебе постоянную работу в нашей клинике. Я через твоего декана наводил справки, отзывы самые благоприятные. Да и эти два случая на моих глазах характеризуют тебя хорошо. Понравился ты мне, зол до
– Так я же на учёбе. Ни квартиры, ни прописки.
– Ты меня неправильно понял. Отучишься, получишь документ. Сам понимаешь, без бумажек нынче ты никто. Вернёшься к себе, уволишься и сюда. Ты ведь вроде не женат?
– Пока нет.
– Тогда всё проще решается. Когда семья, дети, школа, всё сложнее.
Никита даже растерялся. Такого предложения он не ожидал.
– Ты не спеши, подумай. Время есть. Надумаешь – звони, чтобы я место придержал. Рассчитаешься, квартиру продашь. Машина есть?
– Нет.
– И не надо. На первых порах в столице квартиру снимешь, а там подзаработаешь, свою купишь. Ты парень с головой, не прокутишь. Я тебе серьёзные деньги предлагаю, для начала две тысячи.
Никите показалось, он ослышался. Какие две, если он у себя на ставку и подработку в медучилище тридцать имеет. Главврач понял недоумение.
– Две тысячи, это в зелёных, в долларах.
Это серьёзные деньги. А главврач продолжал:
– Такие предложения, Никита, раз в жизни делают. Ты пойми, я хирургов в жизни много видел. У тебя интуиция, чутьё есть, не боишься ответственность на себя брать, но и зря не рискуешь. Другой бы так и стоял у операционного стола, ожидая профессора. Тебе расти надо, а в твоём Мухосранске что? Нищенская зарплата, работа на полторы, а то и две ставки. И главное – перспективы какие? Бюджет больничный скудный, нового оборудования нет. Вот и получится, что твой потолок – резекция желудка открытым доступом. А у нас аппаратура не хуже, чем в Германии или Израиле. Научим, надо – на курсы пойдёшь, однако учить можно, когда голова есть и желание.
Никита задумался. Всё, что сказал Артём Витальевич, – правда, жестокая правда. Жил, работал, считал – многого достиг, пользовался уважением у пациентов и коллег. Оказалось – можно двигаться вперёд. И не только высокая зарплата соблазняла, сколько перспектива профессионального роста. Но осуществить её без поддержки невозможно. Он и сам мог перебраться в столицу. Устроился бы хирургом в достойную поликлинику и что? Такая же рутина, только зарплата выше. Но и на неё квартиру, даже «однушку», в Москве не купить. И как странно устроена жизнь. Одно действие тянет за собой другое. Какая связь между учёбой на курсах повышения квалификации и возможными кардинальными переменами в жизни? Придётся менять и место жительства, и работу. Но серьёзные деньги не платят за красивые глаза. Уж больно контингент пациентов в клинике не по душе, в провинции проще. Главврач как будто услышал его мысли.
– Ты думаешь, богатые и успешные меньше болеют? Да ни черта! И пьют, и по бабам бегают и деликатесы едят зачастую каждый день, которые у многих людей лишь по большим праздникам. Они, поверь, хоть и вкусные, да для здоровья не всегда полезны. К комфорту привыкли и в клинике того же хотят – отдельная палата, санузел, сплит-система, телевизор, холодильник. И чтобы врачи соответствующие были. Они готовы платить. Но не тебе, не мне, а за своё здоровье и удобства. И ты, и я, да и врачи других клиник для них – только средство для достижения цели. Капризны, так терпи. Зато сам будешь жить достойно.
Артём Витальевич помолчал, потом выдал:
– Зря ты отказался диссертацию писать.
Ого, он уже и об этом знает! Никита удивился.
– Богатым антураж подавай! Кандидат медицинских наук, а лучше доктор. Если надумаешь переехать, поговори с профессором на кафедре по поводу диссертации.
Главврач опёрся обеими руками на подлокотники, собираясь вставать. Никита опередил.
– Один вопрос. Почему я? В Москве три медицинских вуза, выбор велик. Понимаю, со студенческой скамьи, без опыта, рекомендаций – не возьмёте. Но москвичи местные условия знают, при жилье.
Артём Витальевич усмехнулся.
– Я предполагал, что ты задашь этот вопрос. Москвичи избалованы – зарплатой, условиями – транспорт, обслуживание. Ты из кожи вон лезть будешь, чтобы закрепиться, а они местом дорожить не будут, наша клиника не одна. Во-вторых, они привыкли работать в тепличных условиях – в операционной бригаде, два хирурга, в случае затруднений можно вызвать консультанта. Мозги в таких условиях жиром заплывают. А есть ещё в-третьих и в-четвертых.
– Понял.
– Тогда думай, к вопросу переезда возвращаться не будем, ты мальчик взрослый, анализировать и делать выводы умеешь.
Никита попрощался, вышел. Да, задал главврач ему задачку. Никита отправился в общежитие отсыпаться. Что-то устал он за прошедшие сутки. Он полез в карман, наткнулся на пачку денег, что вручил ему главврач за операцию. Раньше времени пересчитать не было. Интересно стало. Во сколько же оценили его рвение? Ого! Пятьдесят тысяч рублей, две месячные зарплаты! Очень неплохо! Никита на мгновение почувствовал себя Крезом.
Вечером в комнату зашли курсанты – врачи из его учебной группы.
– Наконец-то застали! Как ни заглянем, либо спишь, либо нет тебя.
– Наверное, зазнобу завёл, – кивнул Николай, хирург из Кирова.
– Да нет, работаю через ночь, – отмахнулся Никита.
– Пошли в пивбар, пивка попьём, поболтаем, – предложили Никите.
– Я не против.
Нашли пустой столик, уселись вчетвером, взяли пива, креветок.
– У тебя что, семья большая, что ты так припахиваешь? – спросил Афанасий.
– Я холостой, – удивил коллег Никита.
– В разводе, что ли?
– Нет, не был женат.
– Хм…Ты не из этих? Не гей?
– Да вы что, мужики? Разве я похож? Не везёт мне с женщинами. Была одна, даже жили вместе год, жениться хотел. А она мне рога наставила, собрала вещички и упорхнула к другому. Сказала – другого полюбила.
– Это хорошо! – отхлебнул из кружки Николай.
Все удивлённо уставились на него. Чего же тут хорошего?
– Хорошо, что до свадьбы ушла, а то пригрел бы змею на груди. Ты на ночное дежурство, а твою постельку другой греет. И неизвестно потом, чьего ребёнка воспитываешь.
– Коля, ты циник!