Наследник Громовержца

Авраменко Олег Евгеньевич

— Нет. Всё это было иллюзией — и дыра, и рога, и копыта, и адское пламя, и серный смрад, который она ощутила.

— Тем лучше. Ей никто не поверит. А она, дура, всё равно будет настаивать, что меня чёрт забрал.

— А на самом деле тебя забрал колдун, — произнёс я, крепче обнимая Лану; от её близости, от душистого запаха её волос у меня слегка закружилась голова.

— Эльф, — уточнила она. — Меня похитил эльф.

— Эльфы существуют только в сказках, — возразил я.

— Ну, и как их описывают в сказках? Они красивые, вечно юные, долго живут, владеют магией… Разве это не про тебя?

— Ещё

у эльфов заострённые уши. А у меня — обычные.

Лана убрала волосы с моих ушей и игриво ущипнула их за мочки.

— Это уже мелочи, милый. Всё равно ты мой эльф. Мой прекрасный эльф.

Она обвила руками мою шею и прижалась губами к моим губам. Её гибкое, стройное тело затрепетало в моих объятиях.

— Лана, — спросил я после долгого и сладкого поцелуя, — той ночью между нами точно ничего не было?

— Конечно, нет, — твёрдо ответила она. — Я не имею привычки спать с пьяными свиньями.

— А как насчёт трезвых свиней? — поинтересовался я.

Лукаво улыбнувшись, Лана снова поцеловала меня.

— Всё зависит от конкретной свиньи. — Она ткнула пальцем в кончик моего носа и вздёрнула его кверху. — Если хрюшу зовут Феб, то не вижу серьёзных препятствий.

ФИОНА, ПРИНЦЕССА СВЕТА

26

Отец и Дионис мрачно смотрели друг на друга через стол. Я наблюдала за поединком их взглядов со стороны и не вмешивалась, хотя сам этот разговор (крайне неприятный, надо признать) был затеян по моей инициативе.

— Твоё предположение просто нелепо, Эрик, — наконец произнёс Дионис. — Сам подумай: если бы я был членом Звёздной Палаты, то ни в коем случае не стал бы светиться перед Морисом. Только не говори, что это была хитрость с моей стороны, призванная отвести от меня подозрения. Такая, с позволения сказать, хитрость граничила бы с глупостью. А я совсем не дурак, согласись.

— Да, конечно, — согласился отец. — Поэтому никто на тебя не подумал. Все решили, что это была подстава: дескать, кто-то изменил внешность, чтобы походить на тебя и тем самым пустить нас по ложному следу. Да и Морис утверждал, что человек, который допрашивал его, был лишь в общих чертах похож на тебя. И в результате никому даже в голову не пришло заподозрить тебя в связях со Звёздной Палатой. Правду знала только Хозяйка.

Дионис самоуверенно усмехнулся. Я догадывалась, о чём он думает. Небось решил, что отец хочет взять его на испуг, применить испытанный метод, к которому часто прибегают следователи, давая понять подозреваемым, что их тайна уже раскрыта.

— Хорошая попытка, — сказал он. — Она могла бы сработать, будь у меня рыльце в пуху. Но Хозяйка ничего не могла сказать вам, поскольку я к этой истории непричастен.

— Сейчас ты явно переигрываешь, — спокойно заметил отец. — Ты демонстрируешь не невинность, а уверенность в том, что к тебе не подкопаться. И ты совершенно прав: Хозяйка ничего мне не сказала и сказать не могла. Она никому не выдаёт чужих секретов. Думаю, после моего исчезновения она поговорила с тобой, убедилась в том, что ни ты, ни твои коллеги по Звёздной Палате не имеют отношения к случившемуся со мной, и этим удовольствовалась. Я же упомянул Хозяйку именно в расчёте на такую реакцию

с твоей стороны.

— Значит, ты уверен, что я член Звёздной Палаты, — равнодушно промолвил Дионис. — Почему ты так решил?

— Буквально на днях обнаружились новые обстоятельства, — говоря это, отец старался не смотреть на меня. — Сразу скажу, что не знаю деталей, но до меня дошла информация, что среди членов Звёздной Палаты есть адепт Источника. А раз так, то ты — главный подозреваемый. И теперь тот случай с Морисом не может служить тебе алиби. Да, безусловно, ты не стал бы подставлять себя — но ты мог элементарно проколоться. Я уверен, что так и случилось. Считая Мориса простым смертным, ты решил не прибегать к реальной трансформации внешности, а ограничился простейшей иллюзией. Однако его Дар, пусть и подавленный Александром, смог преодолеть и эту иллюзию, и гипнотическое внушение. Морис сумел разглядеть тебя настоящего, разве что с некоторыми искажениями. Это был ты — вне всяких сомнений.

Дионис долго молчал в задумчивости. Отец спокойно ждал, когда он заговорит. А я едва сдерживалась, чтобы не заёрзать в кресле от нетерпения.

— Ну что ж, — произнёс Дионис, — допустим, ты прав. Предположим на минуту, что я действительно член Звёздной Палаты. И что дальше? Что тебе от меня нужно?

— Мне ничего, — ответил отец. — Все мои претензии к вашей организации утратили силу за давностью лет. Я лишь выражаю надежду, что в своей дальнейшей деятельности вы не превышаете те полномочия, которые сами взяли на себя. Если вы поставили своей задачей защищать простых смертных от произвола колдунов, то этим и занимайтесь.

— Надо полагать, твой случай был исключением, — заметил Дионис, по-прежнему избегая признавать свою причастность. — Возможно, осведомитель настаивал на правосудии и при необходимости был готов обратиться к властям Даж-Дома. А один из судей Звёздной Палаты этого не хотел и убедил остальных принять твоё дело к рассмотрению. В конце концов речь шла об уничтожении целой планеты — то есть о геноциде простых смертных. В результате тебя по всем правилам оправдали, а осведомитель был доволен, что правосудие свершилось.

— В общем, я так и думал, — сказал отец, вставая с кресла. — На этом моя миссия закончена. Я обещал Фионе начать с тобой разговор о Звёздной Палате, а дальше пусть продолжает она. Насколько я понимаю, у неё есть к тебе важное дело.

— А ты не останешься? — спросил Дионис.

— Нет, меня это не касается. Не хочу обременять себя лишней информацией. Главное, Фиона меня заверила, что сама она ни в какую скверную историю не влипла. Этого мне достаточно.

— Переправить тебя в Солнечный Град?

Отец отрицательно покачал головой:

— Спасибо, но я хочу прогуляться по Олимпу. Давненько здесь не был. А потом спущусь в Зал Перехода и без спешки вернусь домой.

Попрощавшись, он вышел из кабинета. Проводив его взглядом, Дионис повернулся ко мне и сказал:

— Эрик сильно изменился. Раньше он был более любознательным.

«Раньше» означало тридцать лет назад по времени Основного Потока. Это была вся моя жизнь, а Дионис говорил о таком далёком для меня прошлом, словно о вчерашнем дне. У старших совсем другое восприятие времени, они привыкли жить не днями и неделями, а годами и десятилетиями…