Наследник Каладана
Шрифт:
Он подробно рассказал Раббану об идее Якссона Ару – они помогают с финансированием Союзу Благородных и получают большую выгоду. Племянник обладал буйными эмоциями, сиюминутным мышлением, из всех решений предпочитал черно-белые. Барон дал ему проораться, но на этот раз не обратил особого внимания на его мнение.
Вместо этого он встретился с глазу на глаз со своим ментатом Питером де Врие, которого отозвал с Ланкивейла, поскольку тот мало что мог еще сделать с пленником-Атрейдесом. Гарни Холлик, избитый и переломанный, по-прежнему оставался в камере, не принося
Питер, узколицый мужчина с крупными глазами и резкими движениями, имел длинные пальцы и сильные кисти, как нельзя лучше подходящие для работы с ножом и удавкой. Он был остроумным человеком, временами действовал на нервы, но в результате долгого извращенного обучения в среде тлейлаксу приобрел исключительные ментальные способности. Его создали как гхола – клон из генетического материала настоящего Питера де Врие, убитого пятнадцатью годами ранее.
Барон подозревал, что ментат охотно прибрал бы к рукам будущие махинации.
Под предлогом инвентаризации запасов меланжа от имени Императора Шаддама глава Дома Харконненов и де Врие отправились на один из охраняемых складов специи в центре Карфага. У бронированных ворот они отклонили предложения охранников о помощи.
– Помимо себя самого я доверяю очень немногим людям! – рявкнул на них барон. – Мы с моим ментатом вполне способны справиться с ревизией самостоятельно.
Они вошли в хранилище меланжа, и тяжелые двери закрылись за ними. Здесь, в тишине, барон явственно ощутил гнетущую тяжесть принадлежащего ему богатства. Сам воздух полнился энергией и жизнью. Хотя меланж был упакован в герметичные контейнеры, от вездесущего аромата пощипывало кожу и жгло глаза.
С помощью гравипояса, поддерживающего его огромную тушу, барон передвигался легкой подпрыгивающей походкой. Он замер на какое-то время, расставив руки, вздернув свои многочисленные подбородки и прикрыв глаза, впитывая все это в тишине. Меланж продлевал жизнь, прояснял разум, преумножал силу – и большая часть Империи зависела от этого вещества. Богатые аристократы и купцы с готовностью платили любые суммы для поддержания своих запасов. В этом крылся ключ к могуществу Харконненов.
Ожидающий рядом Питер де Врие благоразумно хранил молчание, давая барону возможность насладиться моментом. Ментат достал из кармана маленькую прозрачную бутылочку с жидкостью клюквенного цвета, открутил крышку и в один глоток выпил сок сафо. Затем закрыл глаза и быстро произнес мантру ментата, чтобы сконцентрироваться. Тыльной стороной ладони он вытер губы, размазав несколько капель сока, от которых остались пятна.
После того, как сафо возымел эффект, Питер моргнул и произнес:
– Я готов, мой барон.
Тот мог еще долго восхищаться окружающими запасами специи, но ждал именно этого. В конце концов, он привел сюда ментата не просто так.
– Мне нужна твоя аналитика, Питер. Я уже говорил тебе об удивительном предложении Якссона Ару. От тебя требуется прогноз и совет насчет того, что с ним делать. Действительно
Хитроумный ментат постукивал подушечками пальцев друг о друга, напевая себе под нос и размышляя, но барон прекрасно знал, что он уже выстраивает прогнозы.
– Мой барон, вы сами пустили слух, что Союз Благородных несет ответственность за операции на заводе Оргиз. Это был безопасный отвлекающий маневр, поскольку мы знаем, что повстанцы не имели к этому никакого отношения. Граф Фенринг и его несносный ментат могут гоняться за тенью сколько угодно! – Он отвел взгляд в сторону. – Однако, если мы действительно заключим союз с Якссоном Ару, это сделает наш ложный след правдой постфактум.
– Это удобный ответ. Получается, что мы никого и не обманули. С нас взятки гладки.
– Ага, но только если нас не поймают, мой барон.
– Но мы еще ничего не сделали, за что нас ловить?
– Вы имеете в виду – ничего не сделали в данном новом направлении. Этот момент нужно обдумать… хорошенько обдумать, – пробормотал ментат. – Да, при таком раскладе выгода была бы существенной.
Барон повернулся к штабелям специи, впитывая богатство и власть, которые они уже принесли ему. На этом складе хранился невообразимый капитал, и у барона имелось множество таких запасов.
– Я не смогу тратить деньги, если меня казнят!
Вместе они отправились дальше по высоким коридорам из ящиков с меланжем, сложенных до потолка. Каждое зернышко специи было учтено и доведено до сведения Имперской комиссии. Барон приложил немало усилий, чтобы сделать законные операции со специей полностью прозрачными – это помогало скрыть другие, более рассредоточенные запасы. Он давно вел тройную бухгалтерию.
– Мы всегда сможем обвести этого человека вокруг пальца, – заметил Питер, – а затем бросить его на растерзание имперским волкам в подходящий момент.
Барон усмехнулся такой идее:
– Это принесло бы нам значительное влияние при дворе Шаддама и, несомненно, крупную награду. Самый безопасный вариант. Хотя, если этот план провалится, Якссон Ару разбушуется. А он имеет склонность к разрушению в больших масштабах.
Глаза ментата сверкнули:
– Не забывайте, что у нас есть секретное оружие, о котором не знают ни повстанцы, ни Император! У нас на Ланкивейле сидит человек Атрейдесов, и мы перехватили важное сообщение от герцога Лето! Мы единственные, кто знает, что на самом деле задумал Лето.
Барон улыбнулся:
– Надо было об этом сказать, когда я разговаривал с Якссоном на складе. Сообщить ему, что в его ближний круг затесался шпион! О, тогда бы он выпустил кишки моему злейшему врагу, герцогу Каладанскому!
– Это похоже на заложенную бомбу, мой барон. – Ментат кивнул сам себе. – Но мы можем добиться гораздо большего другим путем. Если вы сдадите Лето Атрейдеса лидеру повстанцев, его, разумеется, убьют, но Дом Харконненов ничего не выиграет от этого в материальном выражении. Просто устранит одного из врагов.