Наследник Клеопатры

Брэдшоу Джиллиан

Медленно ступая по хрустящему песку светло-красного цвета, Цезарион отправился в сторону Береники.

Это был небольшой портовый город: рыночная площадь, средних размеров храм, посвященный богу Серапису, уже несколько лет пустующая крепость, рассчитанная на гарнизон солдат, три улицы и порядком обшарпанные дома.

Однако количество товарных складов, корабельных компаний и постоялых дворов превышало все мыслимые пределы даже для юрода, который был в три раза больше Береники. Этот город, основанный для ведения торговли на Красном море, прекратил бы свое существование, если бы сюда не свозили товары со всех концов света.

В такое раннее утро на рынке и улицах почти никого

не было. Месяц назад, в июле, жизнь в городе кипела: муссоны дули с зануда, и в Индию отправлялись корабли, раскрашивая своими яркими парусами морскую даль. Сейчас уже было слишком поздно, чтобы ехать на восток, а на запад корабли начнут возвращаться не раньше февраля, когда ветер снова поменяется. Торговля в южном направлении, вдоль африканского побережья, не зависела от времени года и вызывала гораздо меньше суеты.

На рыночной площади Цезарион остановился, чтобы попить воды из фонтана и намочить тряпку, которой обматывал голову. Пока он шел сюда от лагеря, она уже успела высохнуть. Невдалеке в тени сидели две пожилые женщины, торговки дынями. Они перешептывались между собой, с любопытством поглядывая на Цезариона. Поколебавшись, он поборол неловкость от столь пристального внимания и подошел к ним.

– Женщины, – хриплым голосом произнес юноша, – скажите, не знаете ли вы, где находится гостиница «Счастливое возвращение»?

Они переглянулись, как будто им было в диковинку, что он умеет разговаривать. Затем одна из них кивнула и ответила:

– Это на набережной, сынок, неподалеку отсюда. Ты очень плохо выглядишь. Не хочешь посидеть здесь, а я позову твоих друзей?

– Нет, – отказался Цезарион. – Спасибо.

Он повернул налево от рыночной площади и поспешил, преодолевая боль, вниз по улице, которая выходила к гавани.

Гавань в Беренике была неглубокой. Корабли вытаскивали на безопасное мелководье и потом загружали, используя наклонные доски, спущенные с корабля. А иногда грузчики подходили прямо к кораблю, стоя по пояс в воде. Сейчас возле берега стояло три или четыре корабля, и об их корму бились волны глубокого бирюзового цвета. Один из них сразу же привлек внимание Цезариона. В отличие от пузатых торговых кораблей эта изящная, легкая галера с фигурой богини на носу имела продолговатую форму. Он направился к ней, чувствуя, как сердце начинает учащенно биться. Вскоре у него не осталось ни малейшего сомнения. Это была триемиолия – тяжелая трирема [13] . Цезарион почувствовал, как его лицо невольно расплывается в судорожной ухмылке. Корабль, которого они так долго ждали, был как раз триемиолией под названием «Немесида», и эту богиню всегда изображали в виде женщины с огненным колесом в руках.

13

Также триера – древнее парусно-гребное судно с тремя рядами весел различной длины, в которой весла с верхнего яруса можно было убрать и продолжать путешествие под парусом

Если бы Цезарион не заприметил сначала гостиницу, то направился бы прямиком к кораблю. Но по дороге он увидел вывеску, на которой были изображены спокойная гавань и корабль, стоящий на якоре, и яркими красными буквами было написано название. Он решил остановиться и спросить, есть ли там Дидим, который, возможно, сообщит ему что-нибудь важное.

Гостиница «Счастливое возвращение» оказалась довольно внушительной. Ее двухэтажное здание гордо стояло на видном месте, прямо напротив гавани. Цезарион толкнул некрашеную дверь и вошел в темный проход, который вел во внутренний дворик, окруженный галереей. Из горшков, врытых в утрамбованную землю, рос виноград, обвивая галерею и своей пышной зеленью образуя приятную тень. Над столами свисали грозди спелого черного винограда. За одним столом сидели двое мужчин и играли в шашки. Кроме них, никого не было.

Цезарион опустился на ближайший стул, довольный тем, что можно посидеть в тени. Один из игроков заметил его, встал из-за стола и подошел к Цезариону.

– Изволите вина, господин? – улыбаясь, спросил он.

– Я ищу человека по имени Дидим, – ответил Цезарион. Улыбка тут же исчезла с лица мужчины.

– Его позавчера арестовали. Он должен мне деньги. Внутри у Цезариона все сжалось. Мысль о спасении промелькнула, как вспышка молнии, и погасла.

– Ты его друг? – с нажимом на последнем слове осведомился хозяин гостиницы. – Он должен мне за десять дней, что жил здесь.

– Кто его арестовал? – чувствуя, как слабеет его голос, спросил Цезарион. – За что?

Мужчина в сердцах сплюнул.

– Если не ошибаюсь, он ждал корабль, который приплыл позавчера, и людей царицы. Но римляне еще раньше захватили корабль, и, когда он туда явился, они арестовали его. Ты ему друг? Мне нужны мои деньги.

– Римляне?

– Ты что, не расслышал? Говорят, что они захватили весь Египет. Война окончена, царица в плену, Антоний мертв. У римских легионеров были какие-то сведения о корабле, и они поехали в Раковинную гавань, где он стоял на ремонте, захватили его и приплыли сюда. Сдается мне, они хотели схватить Дидима и его друзей. Ты наверняка знаешь об этом больше, чем я. Ведь ты один из них. Верно? – Хозяин склонился над столом и пристально посмотрел Цезариону прямо в глаза. – Я требую, чтобы мне вернули мои деньги.

– У меня нет ничего, – дрожа всем телом, ответил Цезарион.

– Твой друг задолжал мне. Ты отдашь мне деньги, или я сейчас же побегу на корабль и расскажу римлянам, что в гостиницу пришел незнакомый человек и спрашивает Дидима.

– Римляне захватили наш лагерь, – шепотом произнес Цезарион. – Я чудом остался в живых. Мне нечего дать тебе, а от римлян ты тоже ничего не получишь, даже если выдашь меня. Более того, они начнут спрашивать тебя, почему Дидим и я оказались в твоей гостинице.

Хозяин окинул его испытующим взглядом, обратив внимание на платок из грубой ткани поверх дорогого, наспех залатанного хитона. С правого плеча хитон спадал, поскольку у юноши не было даже фибулы, чтобы заколоть его. Похоже, кошельком здесь и не пахло. Он плюнул, но на этот раз прямо в лицо Цезариону.

– Убирайся!

Цезарион встал из-за стола и, пошатываясь на нетвердых ногах, побрел прочь по темному проходу, чтобы вновь выйти под ослепительные лучи солнца, отражавшиеся на голубой воде гавани. Легко покачиваясь на волнах, «Немесида» как будто насмехалась над ним. Он вытер ладонью лицо, а затем испачканную руку о свое бедро и в следующее мгновение почувствовал, что у него перехватило дыхание и к горлу подкатила тошнота, сопровождавшаяся отвратительным запахом гнили.

О боги, взмолился Цезарион. О Асклепий и Аполлон, нет, пожалуйста, не надо! Не здесь! Юноша упал на колени посреди улицы, пытаясь дотянуться до мешочка с лекарством, но пальцы запутались в платке, и он так и не смог нащупать его.

ГЛАВА 3

Ани проснулся около полудня. Несколько минут он просто лежал, убеждая себя, что еще не время вставать, что если он не поспит как следует сейчас, то потом будет сильно клонить ко сну. Однако он знал, что все это бесполезно. Он чувствовал огромное радостное волнение, и оно не давало ему покоя.