Наследник Магнитной горы
Шрифт:
Хакмар оттолкнул платформу ей под ноги и кинулся прочь. Сзади послышался звук удара, падения, ругань – Огненный шарик свистнул у него над плечом. Хакмар оглянулся на бегу – едва успев отмахнуться мечом от нового заряда. Сшибленная платформой жрица привстала на коленях – с ее раскрытых ладоней короткими очередями летел целый ворох пылающих шариков!
От всех не отмахаться!
Отчаянно завопив, Хакмар сиганул в единственно возможное укрытие – в спусковой тоннель. И тут же застонал – вот чуд тупой! Отсюда же никуда не деться – жрица закидает его Огнем и возьмет тепленьким!
Голубой шарик влетел в отверстие тоннеля и расплескался у самых бродней. Слышно было, как жрица торжествующе заорала.
Над головой у Хакмара зашелестело и что-то вроде ползущего змея коснулось щеки. «Что-то» оказалось крепкой волосяной веревкой. Подпрыгнув, он повис на веревке. Его рвануло и поволокло вверх, колотя о стенки колодца на поворотах. Чья-то рука ухватила его за ворот и выдернула в обычный пещерный коридор.
Перед Хакмаром стояли Минькины дружки-музыканты – Катай с Табыном.
– Мы видели все с верхней галереи, – отрывисто бросил Табын.
В дальнем конце пещерного коридора раздались крики, замелькали светильники.
– Беги, Хак! – Табын сильно толкнул Хакмара в спину.
Длинными скачками мальчишка понесся вдоль коридора.
Из нахоженной жилой зоны надо уходить и прорываться в рабочую, в знакомую только мастерам путаницу плавильных цехов и кузнечных мастерских. За спиной, совсем близко слышался топот – погоня приближалась. Над ухом Хакмара снова просвистел голубой шарик. Хакмар понесся вперед так, словно хотел выскочить из собственной кожи. Ему надо оторваться хотя бы на несколько мгновений, чтоб жрица потеряла его из виду!
Хакмар вырвался на разветвленный тоннельный перекресток. И тут же навстречу тоже затопотало – из бокового ответвления вылетели горцы во главе с отцом. А сзади нагоняла жрица… Пустой подъемник ожидал седоков. У Хакмара мелькнула отчаянная мысль – спуститься вниз и прорываться к секретному руднику. Тогда отец просто вынужден будет сбить погоню с его следа! Вместо этого он нырнул в единственный оставшийся свободным тоннель. Эрлик, он просто не мог предать свою гору!
Тяжелый кованый нож со стуком ударился в скалу у него за спиной. Хакмар оглянулся и успел еще увидеть отца с занесенной после броска рукой!
Хакмар несся, не разбирая дороги, сам не зная, куда бежать и где скрыться. Ведь во главе погони, рядом со жрицей, теперь упорно и неотвратимо бежал отец, и лицо у него было будто из камня! Куда бы ни скрылся оказавшийся вне закона наследник – Никтоман отыщет его!
Разогнавшийся Хакмар резко затормозил, отчаянно размахивая руками, и кубарем покатился вниз по широким гранитным ступеням. Плюхнулся в воду, поднялся… По колено в воде он стоял на уходящей в глубину лестнице. Рабочая зона закончилась – он вылетел прямо к пещерному озеру. С одной стороны тихо гудел водозаборник, отправляющий воду в цеха и жилые пещеры. С другой – тянулась неширокая, покрытая насыпным песком полоса и торчало несколько кабинок для переодевания. Еще совсем недавно Хакмар валялся на прохладном песочке у озера, сквозь дрему слушая, как неугомонный Минька бубнит о своем «альтернативном кубаире». Какое это было счастье, и как отчаянно, до боли
Песчаный бережок сходил на нет, и вода цвета глухой ночи тихо плескалась о стены громадной, но напрочь замкнутой, запечатанной нависающими гранитными сводами скальной промоины.
Выхода из озерной пещеры не было.
Перекрывая ход обратно в цеха, в озерную пещеру ворвалась погоня. Хакмар шарахнулся, оскальзываясь на уходящих в глубину ступенях – заливаясь в бродни, вода поднялась ему выше колен.
Сквозь толпу протолкалась тяжело дышащая жрица и сверху вниз поглядела на загнанного мальчишку.
Хакмар отступил еще ниже. Почти неслышно шелестящая вода теперь плескалась у бедер.
– Бежать больше некуда, – тихо сказала жрица.
Ее шепот отразился от стен пещеры: некуда… некуда… некуда… – наполняя сердце Хакмара ощущением безнадежности. Мальчишка затравленно огляделся… Меч дрожал в ноющей от боли руке, колени подламывались. Он судорожно дышал, пытаясь протолкнуть хоть глоток прохладного воздуха в горящие от долгого бега легкие.
– Сдавайся, наследник, – так же тихо сказала жрица, делая крохотный шажок в его сторону.
Хакмар попытался отступить еще и замер, балансируя на краю прячущейся под водой ступеньки. Дальше под ногой только пустота – лестница закончилась.
– Сдавайся… айся… айся… – снова прокатилось по пещере. – И я буду милосердна!
– Вы оставите моему сыну жизнь? – торопливо спросил отец, тоже делая быстрый шаг вперед.
Не отрывая льдистых глаз от измученного мальчишки, жрица медленно покачала головой:
– Я сожгу его сама. Здесь, в горе, не отдавая черного кузнеца верховным жрицам Храма. – И только теперь она обернулась через плечо, глянув прямо в лицо отцу. И еще тише добавила: – Поверьте, это и есть – милосердие.
– Милосердие Храма! – горько выпалил Хакмар и громко расхохотался, гоня над темной водой хриплое эхо. В глазах его промелькнула сумасшедшая решимость…
Над толпой взвился дружный крик. Широко раскинув руки, спиной вперед наследник рухнул в воду подземного озера, будто камень, уйдя в глубину. Темные воды без всплеска сомкнулись над ним.
– За ним! – расплескивая воду, жрица слетела по каменным ступеням, забарахталась на последней, едва не сверзившись в озеро.
– Куда? – Никтоман остановился у самой кромки воды, волна, как северный ездовой пес, лизала его подошвы. – Тут – бездна. Никто и никогда не добирался до дна.
– Хотите сказать, что он утонул? – в брызгах воды яростно повернулась к нему жрица. – Что из этой пещеры нет выхода?
– Можете поглядеть на планах, – отец презрительно повел плечом. – Ни при деде моем, ни при прадеде отсюда никто не выбирался.
– Откуда тогда вода? – процедила жрица.
– Сквозь трещины просачивается, – обстоятельно пояснил отец.
Жрица еще немного постояла, потом медленно пошла наверх, хлюпая босыми ногами по залитым водой ступеням. С намокшего подола рубахи текли ручейки. Она остановилась рядом с отцом, задрала голову, подозрительно вглядываясь в возвышающегося над ней бородача. Влажные голубые волосы сосульками прилипли ко лбу.