Наследник престола

Голяшевич Вячеслав

Как его назвали? – спросила Стархова.

Альбертом. Альбертом Чайкой.

Странная фамилия. А вообще, звучит хорошо!

Светлана Андреевна поправила одеяло в кроватке, чуть съехавшее вниз, и склонилась над ребенком, разглядывая рубец на щеке, оставшийся после снятия швов.

Я могу брать его домой?

Да, конечно, - сказала Маркова.
– Аркадий Николаевич умолял меня о вашей просьбе. Я не против..

Улыбка осветила лицо Старховой, она не смогла сдержать чувств.

Если бы вы знали, как я рада! Вы не представляете,

как я влюблена в этого малыша! Вы, наверное, меня поймете…

Маркова сочувствующе сказала:

Я прекрасно понимаю вас. Я сама безумно люблю детей, поэтому и работаю здесь. На другой работе я бы чувствовала себя обделенной. Что ж, пойдемте пить кофе.

Когда вошли в кабинет, Мурова разливала в чашки кофе. Увидев их довольные лица, она сказала:

Я вижу, вы пришли к согласию. А ты, Света, расстраивалась, сомневалась в заведующей.

Сомневались, - удивилась Маркова.
– Во мне?

Мурова присела за стол, усмехнулась.

Света шла сюда, надеясь только на мою поддержку. Она полагала, что здесь ей не разрешат видеться с ребенком.

Я действительно сомневалась, - произнесла Стархова. – После того, как мне отказали в усыновлении.

Забудем об этом, - сказала Мурова.
– Не разрешили усыновить – не велика беда. Ребенка, можно сказать, ты все равно отвоевала. Маркова выложила на стол печенье конфеты.

Кстати, Света, - заметила она.
– Врач считает, что ваш ребенок хорошо развивается и что он самый спокойный в группе. Значит, родители у него были здоровыми.

Поблагодарив заведующую за угощение, Стархова с Натальей Павловной вышли на улицу. Пройдя немного, Стархова обернулась, взглянула на двухэтажное каменное здание Дома ребенка – стало жаль оставленного в нем малыша.

Не вздыхай, - сказала Мурова.
– Теперь малыш твой.

Они шли по утоптанному снегу аллеи меж голых заснеженных тополей, шли, вдыхая мягкий, сырой воздух города. Впереди забавно прыгали воробьи, дрались из-за корки хлеба, брошенной кем-то на дорожку.

Света, что у тебя с Павлом?

Стархова подняла грустные глаза.

С Павлом?.. О чем ты?

Ходит он хмурый, - пояснила Мурова. – Бледный, будто больной.

Он всегда такой.

Да нет. Я разговаривала с ним о ваших отношениях. Вижу, что между вами твориться что-то неладное.

Озабочено вздохнув, Стархова проговорила:

Наверно, так и есть.

Странно. Раньше вы были счастливы!

Время меняется, меняются и люди. Одних время сближает, других – разъединяет. И объяснить эту странность трудно.

Разлюбили что ли друг друга?

А была ли любовь?

И Светлана Андреевна сжала губы, взгляд ее помрачнел.

У вас была, - настаивала Мурова.
– Я помню, как вы были счастливы.

Это не любовь была – затянувшееся увлечение. Охладела я к нему. Нет между нами привязанности, понимаешь?

Почти двадцать лет прожили вместе. Что ж теперь, разойтись?..

Не знаю. Я думала, если

мы усыновим ребенка, я всю любовь передам малышу, и, может быть, легче будет жить. Кажется, и он так считал. Он чувствует, что я не люблю его. Но теперь, когда не удалось усыновить младенца, я не смогу жить с ним под одной крышей.

Наталья Павловна задумалась. Минуту шли молча, слушая скрипящий под ногами снег.

Несчастлива ты, Света.

Не жалей меня, Наташа. Я сама во всем виновата. Павел не знал счастья со мной. Я погубила его жизнь, и не хочу больше мучить его, потому что знаю: если останусь с ним, он будет так же страдать.

Ты все это выдумала себе! – возразила Мурова.

Нет! Павел хороший, умный, без меня он будет счастлив. Найдет себе другую жену… не такую, как я …

Глаза Светланы Андреевны повлажнели. Она вынула из сумочки носовой платок и, всхлипнув, осторожно промокнула им слезы. Расстроенная, она ускорила шаг. Мурова едва поспевала за ней. Она пыталась утешить Стархову, но Старховой эти утешения было слушать невмоготу. Она предпочла бы сейчас, чтобы ее ругали – ведь это она сделала Павла несчастным, она терзала его последние три года. И Павел знал, что она изменяла, но не смел даже намекнуть ей об этом, потому что любил ее.

ГЛАВА 13

Аркадий Николаевич уговорил Стархова поехать на рыбалку. Стархов согласился, хотя рыбная ловля ему вовсе не нравилась, он считал ее скучным занятием. В воскресенье с утра они выехали на служебной «Волге» за город. Свернули на укатанную лесную дорогу, проехали километров пять, и остановились возле дачи Мурова. Водитель внес в дом рыболовное снаряжение. Стархов с Муровым прихватили рюкзаки.

Дача у тебя хорошая, - сказал Стархов.

Я думаю продать ее.

Муров окинул взглядом огромную дачу.

Не жаль будет?

Нет, - сказал Муров.
– Скоро построю новую. На жемчужных озерах. Бывал там? Прекрасный воздух! А рыбы сколько!

Они вошли в дом. Всюду была добротная мебель, наверх вела лестница с ковровой дорожкой. Муров включил телевизор, желая посмотреть утренние новости. Водитель Мурова срывал с поленьев бересту, растапливал камин.

Аркадий, а где материал возьмешь для строительства?

Муров попросил водителя принести сигареты, забытые в машине. Когда водитель ушел, Муров усмехнулся.

Старому шоферу, который возил меня на горисполкомовской «Волге», я доверял. Простодушный был парень. А этого еще не распознал. А материал для строительства я возьму на деревообрабатывающем комбинате.

Но там очень дорогой. Дача обойдется тысяч в двадцать.

Ты же не глупый мужик, Павел. Нам с тобой пристало быть откровенными. Скажи, кто в наше время строит дачи за свой счет?

Павел Федорович улыбнулся. Он почувствовал, что Муров неспроста заговорил откровенно. Что-то замышляет Первый секретарь…