Наследник престола
Шрифт:
«Теперь с ней жить невозможно! Сегодня же расстанусь с ней! Довольно обмана!».
Он подошел к окну, посмотрел вниз, надеясь что супруга сейчас подойдет к дому. Взволнованный, он полагал, что она придет не одна, а с любовником; вероятно, остановятся у подъезда, простятся.
«Может, он привезет ее на машине? Нет, она не решится подъехать с ним. Знает, что я могу заметить ее. Она осторожна и хитра!».
В прихожей отворилась дверь. Кто-то вошел без звонка. «Это она!». Стархов быстро взял газету, сел на диван, принял вид, будто
«Что ей сказать? Как объяснить, что она противна мне?».
Он закрыл глаза, чтобы успокоиться. И вдруг услышал ласковый голос, совершенно не похожий на голос супруги. Машинально обернулся.
Наташа?
Ты сильно удивлен, Павел?
Он выдавил усмешку. Перед ним стояла Мурова.
Я подумал, что вошла Светлана.
Стархов вынул из холодильника бутылку вина, налил стакан, выпил. Мурова поняла, что он ужасно обеспокоен чем-то, глушит вином непонятую боль в себе.
Что случилось, Павел? И где Светлана? В ванной?
В ванной? Почему ты решила, что она в ванной?
Наталья Павловна поправила прическу перед зеркалом.
Сегодня мы с ней идем в театр, на премьеру. Разве она не сообщила тебе об этом?
Стархов выпил еще вина. С раздражением сказал:
Я не знаю, где она.
Значит, ее нет дома? – удивилась Мурова. – Странно.
Стархов взглянул в глаза Муровой.
« Уж не сговорились ли они, чтобы сбить меня с толку?».
Нет, Мурова ничуть не хитрила. Ее прекрасные темные глаза были откровенны и чисты. Стархов поверил этим глазам.
Вы договорились с ней встретиться здесь?
Мы хотели встретиться у театра, - сказала Мурова.
– Но до спектакля еще полтора часа, и я решила заехать к ней. Может, Светлана ждет меня у входа в театр?
И билеты у вас куплены?
Билеты у меня. Но куда пропала Светлана?
Стархов не мог сообщить ей, где находится Светлана. Он подошел к окну и с высоты своей квартиры смотрел на город, на бесконечно одинаковые коробки домов, на множество антенн, беспорядочно торчащих на крышах и балконах, на севшее за городом солнце, багрянец которого широко расплылся на западе и горел, словно великий пожар.
Наталья Павловна чувствовала себя скованно в обществе с Павлом Федоровичем. Он был неразговорчив, постоянно замкнут, особенно в последнее время. Он был скучен. Даже сейчас он не замечал ее, думал о чем-то о своем.
Пожалуй, я пойду, - сказала она. – Если появиться Светлана, скажи, что я жду ее у входа в театр.
Стархов обернулся, молча кивнул.
ГЛАВА 18
Светлана Андреевна, сидела напротив Сергея Николаевича. На столе стояла бутылка коньяка, два бокала, ваза с шоколадными конфетами, и ближе к полковнику лежала распакованная пачка «ТУ». В комнате негромко играла музыка, успокаивающе действующая на Стархову. Она была немного утомлена после рабочего дня, и теперь, выпив коньяку, отдыхала,
В Доме ребенка карантин, - тихо сказала Светлана Андреевна.
– Шестеро малышей заболели стрептодермией. Боюсь, Альбертик может заболеть.
Он у нас здоровенный мужик, - улыбнулся полковник.
Он намеренно подчеркнул «у нас», чтобы Светлана Андреевна еще раз убедилась, что судьба ребенка ему не безразлична, и что он всей душой желает усыновить Альберта, если Светлана выйдет за него замуж.
Стархова улыбнулась, чувствуя его благие намерения.
Дай Бог, чтобы он не заболел.
А болезнь эта заразная? – спросил полковник.
Врачи убеждают, что она не переходящая. Но кто в наше время верит врачам? Заведующая Домом ребенка сказала, что дети болеют от нашего нечистого воздуха в городе. Ужас! Когда, наконец, остановят гидролизно-дрожжевой завод? От него все болезни.
Завод не остановят никогда. Власти не позволят.
Но ведь общественность возмущена! Женщины устроили забастовку. Не припомню, чтобы раньше бастовали.
Какой толк от этой забастовки? Уволили подстрекателей – и все! Забастовка прекратилась. Против власти не пойдешь.
Полковник с любовью взглянул в голубые глаза Светланы Андреевны. Глаза ее, таившие в себе тревожное волнение, растрогали его. В них сейчас было что-то детское, невинное, несказанно пленящее, что очаровывало Сергея Николаевича. И страстная любовь овладела им в эти секунды, и непреодолимое желание коснуться тепла прелестного тела Светланы Андреевны охватывало его.
«Неужели ей безразличны мои чувства? – думал он, мучительно чувствуя ее равнодушие.
– Почему ее больше заботит какой-то завод, чем моя любовь? За час она не произнесла ни одного слова о наших отношениях».
Света, ты разлюбила меня?
Стархова усмехнулась, ее забавляла наивность Сергея Николаевича.
Ты, как мальчишка. Который раз спрашиваешь об этом?
Ты не представляешь, как я люблю тебя!
Представляю, - губы ее разомкнулись плавно, и блеск ровных зубов еще более украсил ее. – Мне так хорошо с тобой, я чувствую, что испытываю счастье, находясь с тобой. Разве этого мало?
Если ты со мной счастлива, значит, любишь?
Она вновь улыбнулась. Вопрос смущал ее.
Ей Богу, ты как мальчишка!
Мне важно знать это, Светлана.
Лицо Старховой застыло в задумчивости.
Я не знаю, что такое любовь. Представь, Сережа, я никогда безумно не любила ни одного мужчину. Я не познала той настоящей любви, тех чувств, которые приводят к безрассудству. Я не испытала ни страданий, ни мучений, ни счастья любви, которые присущи действительно влюбленному человеку.
Свистящий скрип пластинки прервал речь Светланы Андреевны. На ее серьезном лице появилось удивление.
Полковник встал и своей статной фигурой заслонил проигрыватель, исправляя дефект. Любуясь его стройностью, Стархова думала: