Наследник Ранхара
Шрифт:
А вот Андреас, наверняка жалеет, что малыш не наших кровей. Вот на кого дед с удовольствием бы надел Венец Ранхара. Он даже пытался отыскать в родословной воспитанника, неизвестно каким образом, затесавшихся туда Владык. Усомнился даже в том, что отцом мальчишки был покойный лорд тер Рейс. Едва пережив при этом два скандала с битьем посуды и прицельным метанием диванных подушечек. Один ему устроила Элейна. А другой — сам Дани.
Но и в первом случае, и во втором случае у него были связаны руки. Дед даже в свое оправдание ничего сказать не мог, не то, что предпринимать
Еще одно яркая вспышка, заставившая меня зажмуриться, и мы выскочили по другую сторону портала. Первое, что я увидел, когда, наконец, смог открыть глаза, это были серые каменные стены. Пол такой же серый. Видимо выложен из того же материала. И везде — буквально на каждом камешке выбита руна. И все они составляют какую-то систему. Дверей нет. Окон тоже. Лишь несколько магических светильников приколоченных к стенам, освещают это место. А воздух был наполнен какими-то странными запахами чем-то напомнившими мне благовония, используемые ментальными магами для того, чтобы очистить сознание.
Дани нерешительно подошел к одной из стен. Потом закрыл глаза, коснувшись ее тыльной стороной ладони. А спустя мгновение он начал медленно оседать на пол.
— Дани! — вскрикнул Май.
Мальчишка, подскочив к приятелю и успел-таки подхватить его в самый последний момент.
— Дани, что случилось?
Малыш ответил не сразу. Сначала он обвел нас всех затравленным взглядом, а потом прохрипел:
— Это гривмерит. И он везде.
— Но это же невозможно! — вырвалось у меня. Гривмерит насколько мне известно, единственный камень полностью блокирующий магию. — Он же ужасно дорогой. Боюсь даже представить, сколько стоит тогда этот зал. На него же можно половину Элверна купить.
— Тому, кто построил это место, не нужен ни весь Элверн, ни его половина, — обреченно отозвался Дани. — Но стоить он нам будет жизни. Мы в идеальной тюрьме. Камень блокирует нашу магию. Рунический рисунок охраняет сам камень.
— И заманили нас в нее очень грамотно. Эта демоница прекрасно понимала, что стоит ей предложить нам не ходить, и мы обязательно пойдем…
— Май, прекрати, — резко оборвал приятеля Данирис.
— Опять ты ее защищаешь? — возмутился тот.
— Да, защищаю. И буду защищать. Смирись уже с этим.
— Почему я должен с этим смириться?
— Потому, что она здесь ни при чем. Это было нашей ошибкой. Мы пошли туда, куда нас просили не ходить. Это не по-мужски винить в собственных промахах того, кто пытался тебе помочь.
— А она хотела нам помочь?
— Не знаю. Но Эрна сказала правду. То, что мы не поверили ей, этого отменить не может.
— И что
— Спать. Нет, сначала нужно выпить настойку белой лилии и дороникума.
— Это же яд! — испуганно воскликнул Майрин.
— Да, — спокойно ответил младший принц. — Яд. Если принять большую дозу. Но тебе никто не предлагает опорожнить весь флакон. Три капли на глоток воды. Дороникум очистит разум и защитит от наведенного морока. Это поможет увидеть выход, который, возможно, от нас спрятали. Белая лилия дарует вещие сны. Если не хочешь, можешь не пить. Заставлять никто не будет.
Май фыркнул и отвернулся, всем своим видом выражая обиду из-за несправедливой, по его мнению, отповеди.
— Выпьем настойку. Поищем выход. Если не найдем, ляжем спать.
— А ты уснешь? — спросил я недоверчиво. — Здесь?
— Я усну. За последние десять лет, где мне только ни приходилось спать. Но если это вызовет затруднения у кого-то из вас, могу поделиться экстрактом страстоцвета.
Выход мы не нашли. Но если честно, на такое чудо никто из нас не надеялся. Пришлось действительно лечь спать. Я тоже посчитал это самым разумным в данной ситуации. Зачем бестолково шататься из угла в угол, выматывая себя, когда можно отдохнуть?
Мы поплотнее закутались в свои плащи, чтобы не страдать от холода на каменном полу и попытались погрузиться в сон. У моих друзей это получилось потому что в отличие от меня они экстрактом страстоцвета решили не пренебрегать. А я… то ли выпил его мало, то ли не подействовал он на меня. Но дрема начала подбираться ко мне только спустя несколько часов.
Когда замерцали светильники и в зале из гривмерита появилась девушка в легком шелковом платье, я посчитал это сном и начал отстраненно следить за тем, как она нерешительно подходит к лежащему у стены Дани.
— Возвращайся, — шепчет она, склонившись над ним.
Сначала голос ее мне кажется смутно-знакомым. И внезапно я понимаю, что это Эрналин.
— Милый мой, любимый, единственный. Не уходи. Только не уходи.
Мне хочется встать и спросить, что здесь, во имя Бездны, творится? Но меня останавливает жадный вдох малыша за которым следует еще один. И еще. И еще. Будто бы он только что из воды вынырнул, а до этого неизвестно сколько времени не дышал.
— Лучше бы ты меня убил, — говорит она, вытирая с щек дорожки слез. — Я же рассказывала, как. Это было бы милосерднее чем то, что ты делаешь сейчас.
— А что такого я делаю сейчас, княжна? — хрипло спрашивает он.
— Выпил почти всю настойку белой лилии. Она же чуть тебя не убила.
— Зато я смог связаться с Андреасом. Теперь он знает, где мы и поможет.
— Смог связаться! Дурак! Для этого тебе пришлось выйти за пределы этого зала. Твоя душа с трудом нашла дорогу назад к телу.
— Ну, а если бы и не нашла, что с того? Тебе-то какое дело?
— Мне бы хотелось вычеркнуть тебя из своей жизни, но я не могу. Дани, я не могу! — простонала она, обессилено опускаясь на пол. — Понимаешь? Хотя, о чем это я? Ничего ты не понимаешь.