Наследник судьбы
Шрифт:
Катера и штурмботы первого эшелона пошли на посадку, стремясь как можно скорее выпустить из своих деков ревущие танковые стаи. Командирская машина оставалась в воздухе: Дитц медленно шел по трапециевидному периметру горящего космопорта, наблюдая, как хищные силуэты легких «ТР-100» ныряют в сизые дымные облака в поисках уцелевших установок ПВО.
Внизу, в наполненном смертью ревущем аду, кто-то еще пытался сопротивляться. Желтоватое – в неверном свете пожаров – ночное небо то и дело рвали голубые молнии выстрелов с поверхности. Никакого вреда атакующим они причинить не могли: на всей
Космопорт был обречен. Лавина огня, рухнувшая из такого спокойного ночного неба, не оставила обороняющимся не единого шанса. Для них происходящее представлялось атакой целого десантного флота, столь стремительным и мощным был удар по лишенному мало-мальски серьезной обороны захолустному порту. Те же, кто успел разглядеть золотые кресты на вытянутых черных силуэтах, не поверили своим глазам. Разве могли они представить себе, что тихая и прохладная осенняя ночь вдруг взорвется забытой боевой яростью давно сгинувшей Империи? Что разлапистые золотые кресты, некогда наводившие ужас на добрую половину Галактики, с воем пронесутся у них над головами?..
– Периметр взят, – глухо буркнул голос Эллен Линфорд.
– Потери? – быстро спросил Торвард.
– Один легкораненый. Площадка под грузовик расчищена, терминал взломан.
– Понял! Второй эшелон – на посадку!.. Кто там еще не сел? Романов?
– Заканчиваю разворачивание подразделения, милорд. Потерь нет.
– Ясно. Дитц, – Торвард повернулся к своему пилоту, хлопнул его по закованному в пластик плечу, – садимся туда, к терминалу.
– Есть, командир!
«Трехсотый» скользнул вниз, промчался сквозь вязкие облака черного дыма и развернулся над плоским полем складской крыши. Рядом с обгорелым скелетом энергоприемной башни темнели крылатые силуэты катеров первого эшелона – вывернув штурвал, Дитц опустил тяжелую махину под обугленным краем посадочной площадки терминала.
– Пилот на месте, – приказал Торвард, разворачиваясь вместе с креслом, – остальные со мной!
Затянутые в мимикрирующие бронекомбинезоны охранники поняли его без уточнений – они покинули катер первыми, настороженно замерли под трапом, готовые в любую секунду закрыть собой фигуру командира.
Едва он спустился по короткому трапику, за кормой катера глухо взрыкнул двигатель, и из туманного полумрака вынырнула закопченная махина тяжелого танка-транспортера. Из распахнувшегося в его борту люка выпрыгнул Эштон.
– Где там этот хренов грузовик? – спросил он, подойдя ближе.
– Грузовик идет. – Торвард откинул забрало своего шлема и вытащил из нарукавного кармана измятую сигаретную пачку. – Будет минут через десять. Там, на пятке, – его рука взлетела вверх, указывая на взлетно-посадочную полосу, нависавшую над катером, – никого нет?
– Ну, разумеется, никого, – фыркнул Эштон, – среди моих парней самоубийц не наблюдается.
– Раненого отправили?
– Да разве это раненый – он сам смеется, говорит, с ним в Африке и не такое бывало. Подумаешь, ногу обожгло…
– Кто-то из землян? Что, пробой через комбинезон?
– Фултон, мой пилот. Ухитрился влезть под прямое попадание с расстояния в метр. Там дымно было, он не разглядел. Вообще не стоило выпускать его из катера, но он меня заморил своими байками про любимый «Веллингтон» и ночные бомбардировки. А пилот он отличный, опыт чувствуется сразу.
– Модуль, – насторожился Торвард, – уже близко. Давайте отойдем.
– Уши у тебя, командир! – восхитился Эштон, задирая вверх голову. – Точно, вон он.
– Не уши, – Торвард затоптал носком сапога свой окурок и постучал пальцем по черному куполу шлема, – аппаратура. Отгони свой танк от греха подальше.
В прозрачной черно-зеленой мгле ночного неба замигали пронзительно-яркие синие посадочные огни грузового планетарного модуля. Словно порыв холодного ветра, ударил низкий шипящий рев.
– В катер, – скомандовал Королев, – живее, он уже заходит на посадку.
Висящая в паре метров от земли платформа призрачно засветилась, отражая блеклый голубоватый свет работающих дюз, – цилиндрическая туша карго на несколько секунд зависла над рубчатым сталепластом; рев перешел в часто стреляющий шепелявый свист, и мощные гидроноги модуля наконец впечатались в платформу. Двигатели умолкли. Вместе с возвратившейся тишиной прорезались и недавние взрыкивания танковых моторов – кому-то никак не сиделось на месте, хотя очистка территории была давно закончена.
Из-под горячих еще дюз модуля выскочил страшно деловитый Ярро Блант, натуго затянутый в теплый синий комбинезон аврорских ВКС, и с неожиданной прытью ловко спрыгнул с обгорелого края платформы.
– Долго вы, почтеннейший, – Торвард высунулся из люка, понюхал пахнущий горелым металлом воздух и вытащил из кармана саморазогревающуюся банку с грогом, – дорогу искали?
– Ваши не пускали, – с ироничным возмущением фыркнул Блант. – Я могу начинать погрузку?
– Да-авно пора! Распоряжайтесь, распоряжайтесь. Как закончите, подходите к нам, – Королев побулькал в воздухе пузатой банкой, – погреемся.
– А… Я что, я всегда…
Господин Ярро исчез. К «трехсотому» вновь подкатил танк Эштона – из распахнутого бортового люка лился свет, в рубке кто-то оживленно матерился.
– Пьешь, командир? – Толстенная сигара лениво перекатывалась в зубах десантника, делая его похожим на старого унтера, стоящего перед строем новобранцев.
– Я замерз, – равнодушно сообщил Торвард, – мерзкая ночь, не правда ли?
– Ночь, по-моему, просто превосходная, – не согласился Эштон, – смотрите, как все лихо получилось! Раз-два – и готово. И без потерь, а?
– Вызови мне Эллен, – приказал Королев, морщась от слишком горячего грога. – Я до сих пор не услышал сколько-нибудь внятного доклада.
– Понял, командир. – Эштон козырнул и исчез в люке своего танка.
На противоположном, обращенном к взломанному терминалу краю платформы началось какое-то деловитое шевеление: Торвард услышал, как в темноте зажужжали лебедки, с приглушенными чмоками распахнулись люки карго, заныла гравигидравлика кранов.
«Пошел грабеж, – усмехнулся Королев, – хорошо работаем, можно сказать – профессионально. Как это говорили на Земле – «чудны дела твои, Господи»… Вот уж точно, что чудны. Видел бы меня милейший дедуля! То-то бы порадовался старикан!»