Наследник Виссавии
Шрифт:
Элизар лишь улыбнулся:
– Ну же, давай!
Рэми нажал на кинжал. Тонкое лезвие надрезало кожу. За белоснежный воротник туники Элизара потекла красная дорожка крови.
– Ну же!
Руки Рэми затряслись. Кинжал выпал из его пальцев. Вождь в воздухе подхватил оружие и, все так же невозмутимо, придержав правой рукой серебряные ножны, левой воткнул в них кинжал.
"Но почему?" - недоумевал Рэми.
– Потому что ты не в силах никого убить вот так, хладнокровно, - холодно ответил вождь.
– Иначе бы она тебя не выбрала.
"Но
– Но я убил. И я сильно за то поплатился, потому что в нашей жизни появился ты - человек без роду, без имени.
"У меня есть мой род! Я кассиец!"
– Забудь все, чем и кем ты был в Кассии. Здесь ты мой наследник, Арман. Не больше, но и не меньше.
"Если ты слышишь меня так хорошо, то почему не поймешь? Я не могу тут остаться! Я задохнусь без Мираниса! Я уже задыхаюсь..."
– Вернемся в замок, - сказал Элизар.
– Достаточно для тебя на сегодня глупостей.
"Сам иди в свой проклятый замок!" - Рэми в последний раз посмотрел на вождя и, cпустившись на землю, вошел в быстро темнеющий лес. Он уже отчаялся что-то объяснить Элизару.
Рэми не вернется в замок. Они все и всё понимают неправильно. А в лесу каждая травинка знает кто он. Там ничего не надо объяснять. Там не надо чувствовать себя дураком, которого ни с того ни с сего приняли за другого и заставляют играть чужую роль.
И почему Элизар так в него вцепился? Чего ему надо?
Сделать вид, что смирился? И тогда вождь снимет заклятие... Рэми обреченно вздохнул. Как же. Вождь видит его насквозь, такого захочешь, а не обманешь.
"Проклятие!"
Рэми был страшно зол, но на этот раз Виссавия не откликалась на его чувства. Даже этого его временно лишили. Вождь все предусмотрел... идиот!
Вождь был прав, и Рэн понял это очень быстро. Пока Дериан в загородном доме Армана заперся в своих покоях и отбивался от назойливых, многочисленных посетителей, ссылаясь на занятость, Рэн мог спокойно гулять по огромному особняку и наблюдать.
А наблюдать было за чем. Кассийцы оказались народом очень даже забавным. Целители частенько говорили, что люди вне клана испорченны и неприятны. В какой-то степени это было так. Рэн чувствовал, как кассийцев распирали странные, непонятные ему эмоции, чувствовал, как они ненавидели, раздражались, злились по пустякам, как медленно, неосознанно бежали к смерти, травя свое тело крепким вином и жирной, неприятно пахнущей едой, а разум - глупыми, никому ненужными мыслями.
Вот та девушка-служанка мечтает о хорошеньком подмастерье, что живет по другую сторону улицы. Наивно думает, что если позволит зайти к ней ночью, то он будет с ней поласковее, может даже на ней женится. Ее шустрая, бледная подруга тоже думает о том же подмастерье, но уже с ненавистью. Бедняжка ждет ребенка, а от своего мимолетного любовника получила лишь немного денег, которых едва хватит на услуги не очень-то хорошей колдуньи.
Ребенок обречен. Рэн видел его, как черный сгусток внизу живота матери. Почти слышал, как он отчаянно плачет и просит его пощадить. А ведь это отчаяние навсегда останется с его матерью и подходить к этой красивой, умной девушки видящему человеку станет неприятно. Противно.
Как противна Рэну старая, толстая кухарка, что уже не раз пыталась покормить "любимого Нара" отборными, вкусно пахнущими яствами. Видно было, что кухарка искренне любила хариба Армана как своего сына, но Рэн не мог удержать дрожи отвращения, когда она приближалось ближе, чем на пару шагов. Да, он был хранителем смерти, но на дух не переносил, когда за грань толкали насильно, а не по воле богов.
– Ты зря от нее шарахаешься, - сказал Дериан, выглядывая из-за плеча Рэна в окно, туда, где переваливаясь с ноги на ногу кухарка лично шагала на рынок во главе нескольких крепко сбитых парней с увесистыми, пока еще пустыми корзинами.
– Она действительно пытается мне угодить. Заметила, что я почти ничего не ем... как и ты. Вот и решилась приготовить что-то повкуснее, потому-то и поперлась перед самым закатом на рынок.
– Ты хоть сказал бы ей что, - криво усмехнулся Рэн.
– А то опять чего-то из трупов животных "понаваристее" состряпает. И как это есть-то?
– Я сказал, что слегка притравился виссавийской пищей и пока на дух не переношу мяса, - невозмутимо ответил Дериан.
– Потому милая женщина решила меня сегодня покормить исключительно овощами, да фруктами. А это я еще смогу съесть.
– Гм... какой поклеп на нашу богиню, - протянул Рэн.
– В Виссавии и притравился... Да и есть эту гадость... И зачем? Чтобы угодить этой?
– А ты попробуй. Некоторая кассийская пища очень даже неплоха.
– Спасибо, нет. И все же... почему ты ее защищаешь?
– Ее можно понять, - Дериан отошел от окна и сел за стол, перебирая стопку лежавших перед ним бумаг.
– Н-да... дел у бедного Армана накопилось немало... прошение, еще прошение, счета, жалобы, как же мне все это надоело.
– Тебя никто не заставляет с этим возиться.
– Не заставляет, - кивнул Дериан.
– Но мне надо изображать бурную деятельность и занятость. Я даже сегодня вечером собираюсь за дежурство. Как-никак, а я старшой, не забывай.
– И все же о кухарке... почему ты говоришь, что ее можно понять?
– Муж ее давно умер, только сын остался. Единственный. Шалопай еще тот. Она его подмастерьем к сапожнику в столицу устроила, в ногах у старейшины валялась, чтобы рекомендацию дал. Да сын не оценил. Перепил слегка, подрался, ну и в драке ударил соперника слишком сильно, бывает. Одним ударом, да насмерть. А потом к матери сбежал, за стены города. Да только жить в деревне ему тоже было в тягость, вот опять нажрался, и на крышу зачем-то полез. Упал он с нее знатно - сломал позвоночник, а жив остался. Наш виссавиец-целитель его посмотрел... ну и как всегда в таких случаях, лечить отказался. Ну и ехидно так заметил, что теперь-то парень никогда с кровати не встанет...