Наследник Виссавии
Шрифт:
Дорожка казалась бесконечной. Придворные, которых было гораздо больше, чем обычно, склонялись перед наследником в низких поклонах. Миранис, одетый в темно-синие тона своего рода, изредка одаривал кого-то из них благосклонным взглядом, иногда -- мягкой улыбкой, но гораздо чаще не спускал взгляда с фигуры ожидавшего его отца.
Рэми и другие телохранители на поклоны не отвечали, как обычно укрепляя щиты наследника и пронзая толпу внимательным взглядом в поисках опасности.
Вокруг царила тишина. Ковровая дорожка убегала вперед и поднималась по широким, в два локтя, ступенькам, ведущим к округлой
На площадке, вместо привычного Рэми змея, сегодня стояло три высоких трона. Из слоновой кости, богато отделанные темно-красным бархатом и золотом, они ярко освещались беспокойным светом свечей, горевших в высоких, в человеческих рост, подсвечниках. На спинке трона, стоявшего посередине, была вышита золотом роза, символ власти повелителя Кассии. Его же знаками был расшит тяжелый бархат, укутывавший подножие трона мягкими, аккуратными складками.
На спинке стоявшего слева высокого кресла раскинул серебряные крылья искусно вышитый, казавшийся живым, пегас, символ власти Виссавии. Трон справа был чуть поменьше, убран с меньшей роскошью и явно предназначался Миранису.
За троном Деммида, высоко поднявшись на хвост, переливался всеми цветами радуги тронный змей. Его плоская голова чуть покачивалась в воздухе над повелителем Кассии, а глаза внимательно, не отрываясь, следили за идущими к трону наследником и его телохранителями.
Рэми еще помнил, как в первый раз увидел тронного змея. Отуманенный зельями Тисмена, он тогда постыдно упал в обморок. Теперь страха не было. Теперь внимательный, холодный взгляд немигающих, мудрых глаз даже поддерживал, теперь Рэми был рад присутствию в зале редкого магического чудовища -- змей охранял повелителя и всех, кто был ему дорог. Змей охранял Мираниса, а, значит, был Рэми другом.
Они медленно поднялись по ступенькам. Наследник, остановившись в шаге от отца, низко поклонился Деммиду. Опустились на колени перед повелителем все четверо телохранителей. Согласно обычаю, Миранис внятно произнес слова приветствия и попросил у богов благословения для Кассии и его правителя. Взгляд Деммида, обычно холодный, вдруг потеплел. Повелитель терпеливо выслушал приветствие сына, и крепко его обнял, гораздо крепче, чем этого требовал этикет.
"Встань!" -- одернул зазевавшегося Рэми Лерин.
Рэми подчинился. Мир развернулся к все так же переливающейся туманом арке перехода и застыл перед предназначенном для него креслом. Рэми, подчинившись осторожному тычку Лерина, вслед за другими телохранителями отошел в тень, за трон наследника.
Они ждали.
По толпе придворных пронесся удивленно-испуганный шепот -- в арке перехода появилась укутанная до самых глаз в тонкую, как паутинка, белоснежную ткань фигура. Одна. Без свиты. Без телохранителей.
Элизар, в отличие от наследника и повелителя Кассии двигался не величественно, а плавно и размеренно. Он, казалось, плыл над ярко-красной ковровой дорожкой. Темный взгляд его пронзал толпу придворных насмешкой, и Рэми почувствовал исходившую от его фигуры магическую ауру, настолько сильную, что она перебивала ауру самого
Вождь Виссавии перед повелителем не склонялся. Остановившись в шаге от Деммида, он, не опуская взгляда, чисто, без запинки, произнес кассийские слова приветствия и добавил несколько благословляющих, слов на виссавийском. Его голос был тих и спокоен, а, тем не менее, разносился по всей зале.
– - Рад тебя приветствовать в моей стране, друг, -- сказал Деммид, протягивая Элизару руку. Ладонь вождя немедленно обхватила локоть повелителя, отвечая на рукопожатие. По толпе придворных вновь пронесся ветерок шепота.
– - Давно уже у нас не было таких гостей.
Вождь мягко улыбнулся и одновременно с повелителем сел на трон по правую руку от Деммида. Миранис, согласно этикету чуточку помедлив, опустился на трон по левую руку отца.
Рэми вздрогнул. Ему вдруг показалось, что он поймал на себе чей-то неприязненный взгляд. Но ощущение пришло и пропало, оставив за собой легкий привкус тревоги.
"Ты встревожен, Рэми, чего ты боишься?" -- тихим шелестом пронесся в голове голос Виреса.
Гул голосов разорвался музыкой, выбежали на ковровую дорожку полураздетые танцовщицы, изгибаясь в такт все более ускоряющейся мелодии. Звякнули на их руках многочисленные браслеты, и змей, проскользнув к трону гостя, положил огромную, плоскую голову на колени вождя Виссавии.
Элизар даже не шелохнулся. Не сводя ленивого, задумчивого взгляда с танцовщиц, он погладил чешуйчатую голову тронного змея. С его пальцев посыпались серебристые искры, и чудовище почти ласково зашипело от удовольствия, высовывая из пасти раздвоенный язык.
"Кто сказал, что я встревожен?" -- ответил Рэми.
"Я и без слов вижу..."
Вирес был прав. Рэми только сейчас понял, что именно его мучило с момента, как он вошел в залу. Облако... оно было не только над Миранисом, но и над его отцом и над телохранителями Деммида. Но не над Виресом.
"Когда ты перестал быть телохранителем повелителя, учитель?"
Еще не успев додумать фразу, Рэми понял, что попал в цель: Вирес вздрогнул, слегка побледнев.
"Осмелел, ученик, -- зло ответил телохранитель.
– - Хотя вопросы ты задаешь правильные. Только забываешь, что и я могу их задавать. Почему ты не остался в Виссавии, с Элизаром? Неужели принц не хочет тебя отпускать... если это так, то я поговорю с повелителем..."
"Это я не хочу уходить!"
"Ты все так же упрям, -- усмехнулся Вирес.
– - И все так же не понимаешь, где твое место."
Рэми почувствовал, как кровь отливает от его щек. Вот и Вирес туда же.
"Щиты", -- мягко напомнил ему Лерин.
Спохватившись, Рэми укрепил щиты принца и постарался сосредоточиться на изгибающихся в танце телах девушек. Это было гораздо безопаснее, чем пререкаться ни о чем с бывшим учителем.
Мелодия застыла на высокой ноте и рассыпалась хрусталем. Ее звуки, как и движения танцовщиц стали более плавными, приглушенными. Повелитель чуть повернулся к Элизару, и Рэми понял, что Деммид и его высокий гость беседуют. Он понятия не имел о чем, но по руке повелителя, сжимавшей судорожно подлокотник трона, догадывался, что беседа для Деммида была не слишком приятной. А ведь повелитель показывал эмоции так редко. Что именно сказал ему дядя?