Наследник
Шрифт:
Михаил, впервые в жизни надевший знаки различия капитана военного корабля, на мгновение застыл в проеме люка кают-компании и обвел взглядом вытянувшихся по стойке «смирно» членов экипажа. Ознакомившись с их личными делами, курсант долго не мог прийти в себя – ему выделили лучших из лучших, мастеров своего дела. Одна пятерка безумцев Суровцева чего стоила! Вот только почему, кроме друзей, все остальные в экипаже импы? Неужто задание настолько опасное, что возвращение не предполагается?.. Ведь добровольные штрафники на другие не вызывались, стремясь искупить свою вину кровью. Причем, степень вины и ответственности определяли сами.
Итак,
Остальные четверо штрафников тоже стоили пристального внимания. Полковник Вячеслав Семенович Хмелин уже несколько лет считался в штабе одним из пяти лучших стратегов и тактиков Объединенного Флота, и, если бы не инцидент с фон Боком, вскоре стал бы, как минимум, контр-адмиралом. Военный врач Виктор Иванович Круглов являлся великолепным хирургом, не раз проводил сложнейшие операции в полевых условиях, множество людей было обязано ему жизнью. Бортинженер Тупило Харитон Марьянович оказался среди импов только потому, что тоже был среди объявивших бойкот покойному фон Боку. Мастера лучше него, способного по винтику перебрать любой корабль и обнаружить неисправность, найти было бы трудно. Правда, ворчлив был до безумия, но с этим его недостатком все смирились. А когда в добровольные штрафники ушел генерал-лейтенант Роберт Исаакович Штейнберг, посчитавший себя виновным во взрыве экспериментального орудия и гибели расчета, взвыли не своим голосом две самые крупные оружейные компании Империи, в которых он до службы на флоте работал ведущим специалистом. Но поделать ничего не смогли – таков был выбор самого оружейника.
– Здравствуйте, товарищи! – поздоровался Михаил.
Как ни странно, но еще с двадцатого века, еще с советских времен, невзирая на восстановление Империи, в армии осталось принятым обращение «товарищ», а не «господин». Не считая, конечно, Объединенный Флот и Космодесант, но там использовался не русский язык, а интерлингва.
– Здравия желаем, товарищ капитан! – хором отозвался экипаж.
– Итак, через час мы стартуем. Вернемся только по исполнению задания или после того, как израсходуем все запасы топлива.
– Разрешите обратиться, – выступил вперед Хмелин.
– Обращайтесь, – пристально посмотрел на него Михаил.
– Имеем ли мы право знать о сути задания?
– Да, имеете, поэтому я и попросил экипаж экипаж собраться перед стартом в кают-компании. Все подписали подписку о неразглашении?
– Так точно!
– Хорошо, – кивнул капитан. – Прошу садиться.
Он прошелся туда-сюда, затем коротко поведал о случившемся на планете Н237. После этого немного помолчал и добавил:
– Ваша подписка позволяет знать также и то, что мы втроем – курсанты последнего курса Военно-Политической Академии. Да-да, той самой, она все же существует, не удивляйтесь.
Импы переглядывались, это изумило их куда больше исчезновения группы лейтенанта Карпина и появления корабля Лонхайт. Слишком много слухов ходило о ВПА, причем настолько диких, что ни один здравомыслящий человек им не верил.
– Значит, нам нужно искать то, не знаю что… – слегка скривился Хмелин. – И не знаю где.
– Именно так, – усмехнулся Михаил, устраиваясь на одном из диванов, стоящих у стен. – Думаю, что наша экспедиция – далеко не единственная. Да и другие заинтересованные стороны своих поисковиков за тем же отправили. Американцы и европейцы так точно.
– Арабы и евреи – тоже, – согласно кивнул Круглов. – Эти своего не упустят.
– О крэнхи не забудьте, – недовольно проворчал Тупило, впрочем, он был недоволен всегда и всем. – Скорее всего, корабли старших кланов сейчас лихорадочно шерстят космос. И соперников будут отстреливать только так.
– Меня больше занимает, как искать, – задумчиво потер висок Штейнберг. – Соперники – дело обычное. С чего думаете начинать, капитан?
– Думаю, все же с осмотра места происшествия, – ответил Михаил. – Оно объявлено нейтральной зоной по договоренности с кланами. По крайней мере, его величество подписал договор об этом с послом крэнхи.
– Даже так? – приподнял брови Хмелин. – Ну, хоть что-то. Хотя мне кажется, что там давно все по камешку просеяно, и если что-то было, то это что-то уже нашли. Все-таки прошло больше двух недель…
– Я и сам это понимаю, – вздохнул молодой капитан. – Но с чего еще можно начать? Я, если честно, не представляю – мы с друзьями головы сломали, пытаясь что-то другое придумать, но не смогли.
– Да уж, поди тут придумай… – покачал головой Суровцев. – Но давайте все же мозговой штурм устроим, не помешает.
Идеи посыпались, как подарки из мешка Деда Мороза, но после подробного рассмотрения каждой приходилось ее отбрасывать. Никодим Чайка даже предложил сунуться в Ангайскую туманность недалеко от Плеяд – ученые подозревали, что там можно найти немало артефактов Лонхайт. Давно уже никто не рисковал делать это – ни один, даже самый совершенный корабль оттуда еще не вернулся.
– Возможно, и туда придется идти, – завершил, наконец, дискуссию Михаил. – Значит, для начала все же отправимся на Н237. Возможно, ничего там не найдем, но мне почему-то кажется, что найдем – а своей интуиции я привык доверять. Первый пилот!
– Я! – встал Суровцев.
– Вот кристалл с расчетом курса. С возможностями корабля вы достаточно ознакомились?
– Надеюсь, – загорелись азартом глаза «безумца». – Характеристики впечатляют, особенно шестой уровень гипера.
– Благодаря этому мы будем в той системе через сутки с небольшим, – встал Михаил. – Через десять минут нам предоставят стартовое окно, поэтому все по местам!