Наследник
Шрифт:
Бойцы дружно рассмеялись и пошли доставать из ранцев запасные комплекты чистого нательного белья.
Когда отделение построилось в одну шеренгу, то внешним видом вызвало улыбку у командира: у каждого красноармейца за отворотом пилотки красовалось маленькое пёрышко.
— Вождь, отряд индейцев для утреннего развода построен! — отдав воинскую честь, с улыбкой во весь рот отрапортовал Шах.
Командир, вспомнив о забытом вчерашнем украшении, пальцами спрятал своё перо за отворот на пилотке и скомандовал отделению.
— Убрать демаскирующий фактор.
Никто из «индейцев» не выбросил пёрышки, вслед за «вождём» также спрятали в складках головных уборов.
—
— Так точно, товарищ командир, — переглянувшись с бойцами, отрапортовал Шах.
Матвей приказал отделению разойтись, а Шаха отозвал в сторонку и, вручив карту с пометками, дал дополнительные наставления. Затем Матвей отправился в воинскую часть, и вместе со старлеем выехал в город. Посетив парагвайский универмаг, он загрузил в кабриолет четыре коробки с приборами ночного видения и, разместив трёх охотничьих лаек в салоне авто, повёз приобретения в воинскую часть. Вертлявые, не привыкшие к автомобильной транспортировке лайки, заняли три пассажирских сидения, а соглядатаю–старлею пришлось остаться в Омске, чему сам Гусев был несказанно рад. Матвей, разгрузившись в расположении полка, должен был вернуться на кабриолете обратно в город, якобы, забрать старлея, гостившего у родни. Только сначала Матвей заехал в лесной лагерь, пообедал, чуток выждал время, а затем, прихватив с собой Вратаря и кое–что из армейского имущества, объехал Омск окольными дорогами.
По пути автомобиль делал лишь одну короткую остановку возле поля со стогами сена. Тут Кадет и Вратарь подняли у кабриолета складную брезентовую крышу и накинули себе на плечи армейские плащ–палатки с капюшонами, скрыв под ними воинскую форму. Особенно это было необходимо для Вратаря, который облачился в необычный камуфляжный костюм.
В девятнадцать тридцать авто съехало с сельской дороги в лес. Матвей и Вратарь сбросили плащ–палатки и потащили на плечах увесистое противотанковое ружьё, прихватив с собой подсумок с крупнокалиберными патронами. Достигнув края поляны перед полуразрушенным поместьем, Матвей выбрал удобную снайперскую позицию.
— Вратарь, прильни к окуляру прицела и осмотри здание, — разглядывая строение в бинокль, приказал бойцу, улёгшемуся за корневищем сосны, командир. — Видишь окошко на фасаде чердака? Там притаился вражеский стрелок.
— Позиция удобная, можно контролировать весь двор и прилегающий участок поля, — кивнул Вратарь. — Только я никого не вижу в окошке.
— Враг обязательно должен быть там, — заверил Матвей, однако не признаваясь бойцу, что сам–то засёк стрелка колдовским взором по гравитационному отпечатку физического тела. — Фасад чердака тонкий, сложен в полкирпича — бронебойная пуля прошьёт навылет. Так что, как только начнётся
— Почему правее?
— Потому что врагу–правше удобнее выцеливать лёжа с левой стороны от проёма, — опять не стал выказывать свою способность видеть сквозь стены Матвей. — Можешь потом, для подстраховки, пальнуть и по другую сторону окошка. А вообще, следи за движениями врага, ему необходимо контролировать широкий сектор перед зданием, так что может задёргаться и высунуться посредине. Сейчас время суетиться ему ещё не пришло — рандеву бандиты назначили на девять вечера, очевидно, намереваясь потом, в сумерках, отступить в лес.
— А наши–то ребята успели пёхом подойти? Вдруг их что–то в пути задержало?
— Ты тут потихонечку лёжку свою маскируй веточками, а я вокруг поместья пошарю, — похлопал бойца по плечу командир. — Затем по рации свяжусь с тройками и дам им наводку.
Однако магу, конечно же, не требовалось бродить вокруг объекта, чтобы обнаружить вражеские секреты. Удалившись от позиции Вратаря, всевидящий командир сразу связался с замом:
— Шах, все на месте? — послал фразу в эфир Матвей и, отпустив клавишу, переключился в другой режим дешёвой, одноканальной, рации. — Приём.
— Да, Кадет, я блокирую дорогу, уходящую вглубь леса. Группа Бегуна залегла в километре на правом фланге, а Пловец с ребятами на левом. Приём.
— Хорошо, — одобрил Матвей. — Всем группам — начать скрытный подход по лесу к объекту. Шах, подкрадывайся к самому краю поля перед объектом и готовься отстреливать отходящие части противника. Тройке Бегуна залечь в ста метрах от края леса. Осторожно — в кроне невысокой раскидистой сосны, напротив комплекса зданий поместья, затаился дозорный. Тройке Пловца тоже приблизиться, но с вашей стороны вражеский наблюдатель разлёгся возле орехового куста, в десятке метров от края поля. Ребятки, подползайте не спеша, время есть: я появлюсь возле объекта ровно в девять часов, а перед этим ещё и постараюсь минут десять активно отвлекать внимание противника на себя. Когда начнётся стрельба, бейте по врагу из всех стволов, гранаты тоже не жалейте. В ближний бой с противником не входить, пленных не брать. На открытое пространство не соваться. Контролировать возможное отступление противника через ваши сектора. Путь отхода в сторону города прикрывает Вратарь. Всем командирам доложить о готовности. Шах, как понял?
— Я Шах. Приказ принял. Отбой.
— Бегун. К бою готов. Отбой.
— Пловец. Спасибо за наводку, командир. Отбой.
— Работаем, парни, — закончил сеанс связи Кадет.
Матвей вернулся к авто, выжидая время, пошаманил с плащами, сеном и винтовками, а затем, выкатившись на лесной тракт, проехал до поля перед поместьем, располагавшимся сбоку от просёлочной дороги. За десять минут до срока встречи, Матвей остановил машину на обочине дороги и, выйдя из авто, стал демонстративно осматривать окрестности в бинокль. Таким образом, привлекая внимание вражеских дозорных, Кадет облегчал красноармейцам скрытный подход вплотную к противнику.
Матвей вернулся на водительское место, повернулся к трём укрытым капюшонами плащ–палаток сутулым фигурам. Поверх краёв пассажирских дверей автомобиля высунулись длинные стволы трёх винтовок. Затем, крытый раздвижным тентом, ощетинившийся кабриолет дал серию сигналов клаксоном и, урча, медленно покатился по заросшей высокой травой колее к зданиям поместья.
Часть хозпостроек были без крыш и наполовину разобраны. Главное здание усадьбы слепо взирало тёмными проёмами выбитых окон. От ограды вокруг поместья остались лишь обломанные жёлто–коричневые зубы стоек забора.