Наследник
Шрифт:
Партизанская атака началась уже ближе к концу ночи. Первыми подожгли стоящие в тылу бронетранспортёры гранатомётчики и противотанкисты. Затем осветительные ракеты из трофейных ракетниц залили светом линию немецких окопов. Бутылки с зажигательной смесью метнули по врагу ручные баллисты. Методично начала посылать мины на головы врага партизанская артиллерия. С другого берега поддержали ружейным огнём бойцы Гусева. С обоих флангов ударили пулемёты партизан, и вразнобой засверкали вспышки карабинов.
Техника в немецком тылу сразу запылала ярким пламенем, но солдатам в окопах было относительно безопасно — разрывы мин вспыхивали редкими всполохами огня.
Осветительных ракет и бутылок с зажигательной смесью у бойцов Матвея было мало, потому вскоре тьма начала брать верх, погружая окопы в сумрак. И тут чародей решил пустить в ход нечистую силу: дальними бросками гранат подавил пулемётчиков по краям линии окопов, а затем скомандовал по рации бойцам фланговых групп подползти ближе к расположению противника и вместе с заполошной стрельбой начать громко орать: «Ура»! Однако при этом самим прижаться к земле и в атаку не бросаться.
Матвей решил применить на практике навыки, приобретённые в ходе многолетних тренировок с манекенами. Ему ещё в детстве отец много раз показывал, как дистанционно управлять куклами. Под магическим воздействием мастера игрушечные самураи сражались на мечах, словно живые лилипуты. Позднее искусству кукловода научился и Матвей. Правда, ученик не мог одновременно двигать несколько фигур, но поочерёдно совладать с парой бездушных бойцов выходило. Особенно хорошо у Матвея получались перестрелки из миниатюрных пневматических ружей. Чтобы по-настоящему наносить удары стальными клинками, важна была не только точность, но скорость и сила ударов, а вот дистанционно наводить ствол ружья и управлять спусковым крючком особых чародейских усилий не требовалось. Верный расчёт векторов гравитационной силы заставлял части материальных объектов двигаться по заданным траекториям. Живые объекты оказывали сопротивление внешнему воздействию, а в управлении с нежитью проблем не было.
В окопах немцев началась сущая чертовщина: мёртвые пулемётчики вдруг «оживали» и разворачивали стволы внутрь окопов. Длинные пулемётные очереди косили всех огненной косой. Мертвецы медленно брели вдоль траншеи, поливая из огненной лейки тела сослуживцев. Редкие ответные выстрелы даже не притормаживали неумолимую поступь зомби. Лишь когда заканчивалась пулемётная лента, жнец смерти падал на дно траншеи, передавая невидимую эстафету мертвяку на другом конце изломанной линии окопов.
Впотьмах было не разобрать, что за смертники идут грудью на встречный огонь. Вспыхивающий язык пламени мерцающим светом озарял бледные лица пулемётчиков с остекленевшими глазами, но ближние свидетели, сражённые раскалённым металлом падали замертво, а дальним наблюдателям мнилось, будто по траншее брели партизанские берсерки в немецких касках.
Из темноты доносилось русское «Ура!». Тёмные фигуры появлялись в крайних траншеях и неудержимо брели, невзирая на встречный рой ружейных пуль и осколков от летящих в них гранат. На место разодранной в клочья фигуры вскоре вставала новая мрачная тень. Партизанские берсерки сжимали смертоносные клещи с обоих флангов, выдавливая солдат из окопов. Пулемёты имелись в каждом стрелковом отделении, потому заряженного оружия парагвайскому кукловоду хватало с избытком. Лишь иногда пулемёты на короткую паузу заменялись автоматами с полным запасом патронов в магазине,
Немцы не выдержали атаки с флангов и покинули позицию, пытаясь скрыться в тыловом лесу. До спасительной лесной чащи им надо было преодолеть широкую открытую полосу. В отсветах запущенных в небо последних ракет бегущие фигуры представляли собой отличные мишени, чем тут же и воспользовались партизаны. Пулемётный и снайперский огонь прижал немцев к земле, заставив двигаться ползком или на карачках. Меньшему числу удалось добраться до тёмного края леса, где их бесшумно встретили железные стрелы баллист стрелков с приборами ночного видения.
Матвей, бросив развлекаться в окопах с куклами, тоже принял участие в истреблении отступающего противника. Стреляных пуль в его сумке имелось в достатке — поднакопил во время последних учебных стрельб, но вот всех бегунков достать ему не удалось — уж больно далеко разбрелась толпа по лесу. Так что какой–то части свидетелей тёмного таинства посчастливилось скрыться в чащобе. Однако чародею пока не стоило опасаться анафемы от священников, ибо свои люди не видели всей творимой в окопах бесовщины, а выжившие фрицы считали, что в траншеи заскочили пьяные партизаны–берсерки. Пулемётов у них в наличии и своих достаточно, а большого умения стрелять в упор колхозникам не требовалось. Конечно, на советский патриотизм такое бесшабашное геройство не спишешь, но, как известно, настойка из мухоморов по древнему рецепту в былые времена могла творить чудо–бойцов, не ведающих ни страха, ни боли. Похоже, парагвайские индейцы поведали Кадету секрет такого боевого зелья.
Как только под натиском стрелкового и миномётного огня немцы покинули окопы, красноармейцы прекратили обстрел с другого берега, и партизаны заняли оставленные позиции врага — разгром был полным, трофеи богатыми.
Однако в полной мере воспользоваться результатами позиционной победы сводному советскому отряду было не суждено. Уже к полудню примчалась колхозная полуторка с дальним тыловым дозором и донесла весть, что немцы разгромили южный фланг армии, наши войска отступают к Могилёву. Удерживать рубеж обороны по реке Паньковка больше не имело смысла, и сидеть у разбитого моста стало смертельно опасно. Теперь рота старшего лейтенанта Гусева оказалась в полном вражеском окружении, и ей оставался лишь один верный путь — в партизаны.
Идти под руку своего старшины Гусеву очень не хотелось, но возглавить партизанское соединение он не мог — самому боязно, да и люди за ним не пойдут. Остальные же младшие командиры и рядовые красноармейцы были рады встать в единый строй с партизанским отрядом, который, не потеряв в боях ни единого бойца, громил фашистов, превосходящих и числом, и вооружением. Конечно, желающие могли подобрать логичное объяснение странному феномену, но большинство не стремилось докапываться до истины — людям нравится верить в мистику, а на войне не верующих в божий промысел нет.
Кстати, чтобы выжить и победить врага, всякая чертовщина солдату тоже сгодится, если при этом бесы сражаются на нашей стороне. Потому всё равно, возник бы над челом Матвея сияющий нимб или показались острые рожки, — за таким удачливым кудесником идти в смертельный бой спокойнее.
К исходу дня ещё одно село у границы партизанской зоны обезлюдело. Всё население, словно отшельники в давние грозные времена, ушло в «затвор». Дорогу в лес закрыли густыми засеками из поваленных сосен, крайние стволы, для острастки немцев, заминировали гранатами на растяжках.