Наследник
Шрифт:
Создавалось ощущение атмосферы романа Александра Дюма про мушкетеров, герцогиню де Шеврез и сокровища кардинала Мазарини. Ей-богу, никаких шуток – именно так все и выглядело! Перек был убийственно серьезен, до полной невозможности, этот иностранец не понимал, что Славик начал над ним стебаться, выдвигая самые абсурдные требования, изредка перемежая их вполне актуальными и необходимыми запросами.
…Начал господин Пьетер Перек довольно бойко, ничего не скрывая изложил, как Грау вычислили Славика (оказывается, раньше, при Людмиле Кейлин, Серые не подозревали о Двери на Мойке!) – нельзя, юноша, быть настолько неосторожным, вы начали искать единомышленников самыми примитивными методами! Интернет, где любой человек как на ладони! Алёна Дмитриевна тоже хороша – начала поиски абсолютно не скрываясь, будто решила найти в сетевом магазине модную шляпку!
Предсказуемость Перека Славика приятно удивила – изначально думалось, что Грау пришлют прожженного Джеймса Бонда (водка, мартини, взболтать, но не смешивать), а на поверку оказалось, что Перек в русском менталитете вообще ничего не понимает. Ни на грош ни на копейку – характеристики европейцев от Юрия Алавера оправдались целиком и полностью. Заграничный Грау не хотел, а прежде всего, не мог понять, как думают и чего хотят граждане России вообще и Славик, как среднестатистический представитель этого непонятного народа, в частности.
Все выкладки Перека сводились только к деньгам. Только. Что выглядело страшновато – неужто весь мир западнее белорусско-польской границы повернут на дензнаках? А как же что-нибудь для души, за деньги не покупаемое?
Для начала Славику предложили «продать» Дверь. Мы вам предоставляем любую жилплощадь любых размеров в любой точке мира, обеспечиваем безбедную жизнь до глубокой старости, а ваша квартира переходит в собственность… Ну, скажем так, посредника. Потрясенный Славик тотчас послал мосье Перека и его боссов дальше Северного полюса, не стесняясь в выражениях и используя фигурные словеса, которые и не каждый русский поймет. Что еще у вас в запасе, господин хороший?
Господин начал стращать – набивал себе цену. Обрисовал, насколько круты Грау. Славик безукоризненно парировал: если круты, то почему под вашим контролем так мало Дверей? Перек контратаковал, с ехидным смешком напомнив, что даже начальники отдела Google могут оказаться на улице, если…
– Но я ведь не начальник отдела? – мило улыбнулся Славик. – Фирма, в которой я работаю, выживает с трудом, да и какая может быть карьера у токаря? Сами подумайте? У вас два варианта: или убить меня, как вы убили Гончарова, или со мной договориться. А договориться будет о-очень сложно. Особенно в случае, если вы хотите получить помощь… Теперь объясните, зачем понадобилась эта показательная казнь? В моем доме, так, чтобы видели все и каждый? А спустя два дня появляетесь вы и с невинным видом предлагаете сотрудничество. Будто ничего и не случилось? Припугнуть меня можно было и не столь радикальными методами!
– Гончаров в последнее время развил ненужную активность, – сказал Перек. – И чересчур пристально интересовался чужими делами. Обычно аргусы менее деятельны, ведут себя скромнее, не привлекая лишнего внимания… Этот оказался пассионарием – нас вполне устраивал статус вооруженного нейтралитета с аргусами, до прямых столкновений дело доходит крайне редко, но господин Гончаров сам спровоцировал этот инцидент. Скажу прямо: он начал противодействовать крупному проекту, который мы как раз должны сейчас обсудить и привлекать к своим планам других аргусов. С вами разговоры на эту тему тоже велись?
– Нет, – искренне ответил Славик. – Гончаров намекал на крупные аферы Грау с вывозимыми оттуда историческими раритетами и ценностями, но про конкретную акцию речи не шло. Вы наконец расскажете, в чем дело? Хватит ходить вокруг да около – надоела пустая болтовня и грозные словеса.
– Жаждете подробностей? В настоящий момент проект находится на той стадии, когда заканчивается теоретическая разработка и анализ имеющихся данных и начинается практическая подготовка. Первые шаги. Предупреждаю сразу, проект очень непростой, он рассчитан на длительный срок – от десяти месяцев до полутора лет в объективном времени, и до четырех лет во времени субъективном, то есть по счету той стороны.
– Давайте пока не будем упоминать технические аспекты. Что в итоге? Цель? Полагаю, вы не станете утешать меня байками о сугубой научности и развлекательности проекта? Предположу: вы собираетесь вытащить оттуда исчезнувшие в крайне отдаленные времена сокровища?
– Это лишь часть плана, – согласился господин Перек. – Первостепенная задача в другом. Простите, но я не могу объяснить всё до времени, пока вы не встретитесь с непосредственными руководителями грядущей экспедиции туда и не заключите договор. В мои полномочия входит лишь достижение предварительной договоренности. Если вы согласны, обсудим финансовые условия…
Тут Славик уперся рогом в стену и начал требовать десятую часть. Он сообразил, что предполагаемая добыча может оцениваться шести– или семизначными суммами, ради нескольких слитков золота ацтеков или мумии забытого фараона предприятия такого масштаба не устраиваются – подумать только, акция будет длиться месяцами, а то и годами! Грау задумали что-то очень серьезное, им кровь из носу требуется доступ к одной или нескольким новым Дверям… Значит, они вынуждены будут пойти на уступки.
…Господин Перек и Славик расстались с чувством резкой взаимной неприязни, но коммерция есть коммерция, эмоциями в таких делах не руководствуются, это аксиома. Вторая встреча состоится обязательно.
Славик немедленно позвонил Алаверу и попросил зайти в гости – есть новости. Майор пообещал заскочить на полчасика вечером и сразу спросил:
– Они? Неужели так быстро? Завидная оперативность, видать, сильно их прижало… Ждите меня дома.
Дома тем временем царила сущая идиллия: даны оккупировали кухню и что-то наперебой рассказывали Алёне, пытавшейся вносить полученные сведения в ноутбук – вчера пришлось скачать исландские шрифты для WORD, с умляутами, ангстремами и диграфами, относительно точно передающими сверхархаичное произношение Трюггви с Кетилем. Алёна как филолог быстро усвоила, какое невероятное сокровище попало к ней в руки – живые носители древней культуры и вымерших диалектов, да с их помощью можно десяток диссертаций защитить!..
– Чем занимаемся, – осведомился Славик, устроившись за столом. – Как погляжу, вы тут не скучаете?
– У меня цивилизационный шок, – пожаловалась Алёна. – Они рассказывают совершенно неизвестные, не сохранившиеся саги. Снорри Стурлусон по сравнению с Трюггви – жалкий подражатель и бездарность!
– Это какой Снорри? Из Рёриковой дружины, что ли? Ты откуда его знаешь?
– Книжки читай, тупица! Это исландский поэт тринадцатого века, благодаря его книгам мы получили представление о мифологии и истории северных народов! Однако Снорри сумел записать лишь малую часть саг и преданий – я решила проверить, как даны отреагируют на уже известные в их времена стихи, к примеру висы знаменитого скальда Эгиля Скаллагримсона, а они в ответ начали потчевать меня уникальными сагами, о которых теперь никто не помнит, даже упоминаний в литературе нет! Третий час сижу, записываю… Какой материал! Мечта любого медиевиста и филолога! Песня!