Наследники Фауста
Шрифт:
– Проповедник. Простолюдин, как сам Лютер. Призывает к очищению огнем и мечом. Покуда курфюрст не решается взять его под арест, вся Саксония падает перед ним ниц. Город давно не слыхал столь ярых проповедей, и… словом, если он вправду счел вашу приятельницу ведьмой, она в большой беде. Говорят, что он изобличил уже многих. Городские судьи прислушиваются к его мнению.
– Для чего вы назвали себя богословом?
– Так… - Он слабо улыбнулся.
– Коли уж ведьма, кто поможет лучше богослова? Знал бы заранее, не говорил бы. Я не побоялся бы диспута с крестьянским сыном в стенах университета, но у здешних слушателей мне не снискать успеха. Они видят в нем нового Иоанна Крестителя…
Я прикусила губу, чтобы не вскрикнуть. Только теперь я поняла, куда ведет случайная встреча на улице. Чему я, несчастная, подвергаю его?! Из-за глупой польской бабы, которая смотрела на меня как на падаль и дочери запрещала ко мне подходить, и еще неизвестно, не прав ли тот проповедник… Янка оглянулась через плечо, детские розовые губы ее жалобно кривились. Господин Вагнер подмигнул мне - не бойся, дескать, все будет хорошо. Но я видела, что ему тоже страшно.
Трактирный зал - тот самый, где две недели назад я давилась ячневой кашей и подслушивала разговор хозяина с тетушкой Мартой - был полон людей, на столах горели свечи, сладко пахло свежей соломой, рассыпанной по полу, и расплескавшимся пивом. Неблагочестие обстановки, похоже, нисколько не мешало знаменитому проповеднику. Впрочем, сейчас он не говорил, а жевал кусок серого хлеба, запивая его водой прямо из большого кувшина. Но тишина вокруг царила, можно сказать, почти церковная - насколько сие возможно там, где прихлебывают пиво и едят тушеную репу. В те годы у всех были еще свежи в памяти битвы друзей и врагов Лютера за истинное Евангелие, простецы с восторгом встречали каждого, кто обещал чудеса, откровения и кратчайший путь в Царство Небесное - и не обманывались в ожиданиях.
«Не подходите к нему близко, - прошептал господин Вагнер, - лучше бы он вас не заметил». Я с превеликой радостью последовала этому совету: осталась у дверей, куда не достигал свечной свет, и спрятала руки под фартук, как подобает благонравной девушке. Слава Богу, Янка остановилась рядом со мной.
Проповедник оказался самым что ни на есть обыкновенным человеком, еще не старым - едва ли тридцать ему было. По виду действительно крестьянский сын: волосы цвета соломы, бурый загар, длинный острый нос, две резкие морщины на худых щеках. Но вот глаза его, прозрачные серые глаза, будто бы светящиеся в полумраке, и стиснутые губы… Я вжалась в стену, стараясь унять озноб. Если этот взгляд остановится на мне, не спасет ни сумрак, ни личина служанки - так зайцу не укрыться в огромном лесу от гончей, взявшей след.
– Ведьма.
– Ровный голос, тоже молодой и чуть надсаженный.
– Зачем вы привели ее назад?
Стражники молча оглянулись на господина Вагнера, и взоры всех присутствующих тоже обратились на него. Перед столом было довольно места, чтобы четверо пришедших оказались на виду - как лицедеи.
– Я приветствую досточтимого Георгия Мартина в нашем городе, - так же спокойно сказал господин Вагнер.
– Могу ли я узнать, в чем состоит вина этой женщины?
– В ведовстве.
– Чем доказана вина? Спрашиваю, ибо мне доподлинно известно, что целью ее прихода в Виттенберг было услышать Лютера.
– Доподлинно известно.
– Георгий Мартин раздражительно отодвинул кувшин, тут же принятый на диво расторопным хозяином.
– Она обморочила и тех, кто шел с ней.
Только теперь я заметила у дальней стены своих давешних спутников - господина Коббе и с ним еще нескольких. Все они смотрели в стол, и было понятно, что на их заступничество рассчитывать не приходится.
– Когда слепой водит слепого, - голос проповедника легко вознесся до пронзительной ноты и заполнил весь зал, не превращаясь в крик, - оба упадут
Зал вздохнул единой грудью. Янка слабо застонала, я обняла ее и прикрыла ей рот ладонью, умоляя молчать. Может, Бог даст, хоть о ней забудут. Увести бы ее отсюда, но как сказать ей, что надобно бросить мать?…
– Умение читать в душах людских Господь дарует своим избранникам, - елейным тоном заметил господин Вагнер. Он стоял перед проповедником, который тоже поднялся на ноги, и стол с объедками разделял их.
– Но остается вопрос: как узнать, не Господом ли дарованы те или иные людские способности? Я никоим образом не оспариваю истины, открывшейся вам, и все, о чем мечтаю, - смиренно выслушать разъяснение.
– Я чувствую запах дьявола.
– Это был не выкрик блаженного, но сухая констатация факта: так сказал бы химик о запахе серы.
– Он здесь. Он в складках ее платья, в волосах. Пусть ее уведут.
Стражники, отпрянувшие было, снова шагнули к Терезе. Я заметила, что Руди опасливо тянет носом.
– Да простится мне дерзость моего возражения, - снова заговорил господин Вагнер, - но нельзя ли устроить так, чтобы эта женщина покуда оставалась здесь? Я предвижу необходимость задавать ей вопросы, дабы истина воссияла ярче. Разумеется, со всеми необходимыми мерами…
– Кто вы?
– резко перебил его Георгий Мартин.
– Мое имя Вагнер, Кристоф Вагнер, доктор медицины и professor extraordinaris, к вашим услугам. Я когда-то обучался богословию и, хоть не достиг серьезных успехов, желал бы усовершенствовать свои знания.
– Знания ничто, если не имеете веры… - По застолью прошел шепоток, головы завертелись туда-сюда, на дальних скамьях привставали - конечно, для того, чтобы получше разглядеть наследника проклятого Фауста! Хозяин что-то говорил на ухо Георгию Мартину, тот внимал, щурясь, затем сказал: - Так о чем бы вы хотели узнать от меня?
– Первое: если человек, уличенный в ведовстве, исцеляет другого человека, исходит ли исцеление от Бога или от дьявола? Второе: если оно исходит от дьявола, есть ли это подлинное исцеление или обман?
– Он отсчитывал вопросы на пальцах, не оглядываясь на любопытных, придвигающихся ближе, окружающих кольцом его и оппонента. Я не видела его лица.
– Третье: в чем состоит грех того, кто не понимает слов, произносимых при исцелении, и грешен ли он, если эти слова не привлекают демонов?…
На что он надеется, с ужасом подумала я. Эти наивные вопросы, порожденные схоластикой двухсотлетней давности, не затруднили бы даже меня! Он готовит какую-то ловушку? Какую? Да и чем могут помочь аргументы и контраргументы, если Георгий Мартин ЧУЕТ дьявола, помогающего ведьме?! Проповедник снова уселся за стол, и на губах его проступила тень улыбки.
– Хорошо, - сказал он.
– Вы получите ответы. Но сперва я позабочусь о том, чтобы она не причинила никому вреда. Потом пусть ее запрут.
– В подвал, мой господин?
– спросил из-за его плеча хозяин.
– Только как бы она пиво не сглазила, у меня пиво там и сыр…
– Этого она не сделает. Подай чистую кружку.
Любопытные сгрудились теснее - смотреть, как Георгий Мартин достает флягу со святой водой, наполняет кружку, потом вынимает свечу, затепливает ее и капает воском в кружку, призывая Святую Троицу… Несколько человек покосились на господина Вагнера, который пробирался к дверям, но никто не желал пропустить самого главного: как ведьма станет пить воду. Я же, взглянув на него, почувствовала, как отступает липкий страх. Разумеется, он не зря все это затеял!