Наследники Тьмы
Шрифт:
— Ну, Евгений… забыл, как там его по батюшке? — Роман Филиппович посмотрел на Илью.
— Васильевич, — подсказал тот.
— Ну, Евгений Васильевич, я вижу, вы что-то очень хотите нам сказать?
Женя закивал.
— Если я вытащу кляп, орать не будете?
Морозов помотал головой.
— Обманете, второго шанса я не дам — ни вам, ни вашей глупой пассии! — предупредил Кафтырёв. — Это понятно?
Снова кивок.
— Хорошо! — доктор вытащил у него изо рта полотенце.
— Не трогайте её! — выдохнул Морозов. — Она ведь ничего вам не сделает!
— Ну, это уж будет зависеть от вас, — ответил Кафтырёв. — Вы ведь бежать собирались, как я погляжу, — он ткнул пальцем в сумку пленника. — Она, наверняка, знает об этом, так?
— Да, — ответил Женя, судорожно соображая, как обезопасить Надю, как заставить её не возвращаться сюда, в номер. — Можно я позвоню ей, скажу, что ушёл и всё в порядке! Что я уже за территорией, а? Ну, пожалуйста!
— Если мы так сделаем, вы обещаете спокойно, без привлечения внимания, проследовать вместе с нами, куда мы вас отведём?
— Обещаю! Делайте со мной что хотите, только её не трогайте, она ведь ничего плохого про вас не подозревает, думает, у меня просто с нервами не в порядке, клянусь!
— Плохого? — прищурился доктор. — Ну и что же в нас, на ваш взгляд, такого плохого? Потрудитесь-ка объяснить!
— Только в обмен на Надину безопасность, — упрямо произнёс Морозов.
Время работало против него: ещё минут десять-пятнадцать, и его солнечная возлюбленная окажется прямо здесь, в руках монстров. Теперь, когда Женя услышал про какое-то «семя» и столкнулся с их огромной физической силой, он понял: это не люди, а их идеально красивые и правильные светотени — лишь маскировка иного, нечеловеческого нутра.
— Я буду сотрудничать! — в отчаянии вскричал он. — Дайте мне ей позвонить и распорядитесь, чтобы её не задерживали на выходе. — А я тогда расскажу вам, что могу и как это делаю! — он выразительно посмотрел на Десятова: вспомни, мол, Пашку и мать, как ты хотел понять природу их способностей!
— Он может дать нам исключительно ценные сведения, Роман Филиппович! — немедленно отозвался Илья, вызвав кривую улыбку на лице Морозова.
«Похоже, настала пора узнать им про «лампочек»… — подумал доктор. — И не только! Возможно, он даже прояснит, что же случилось прошлым летом, что заставило Тьму уйти…»
— Ты действительно так считаешь? — спросил он вслух.
— Да-да, давайте дадим ему позвонить!
— Хорошо, только не развязывайте его пока и включите громкую связь.
— Её номер на главном экране! — подсказал пленник.
— Женя! — в голосе Нади сквозили одновременно такие радость и беспокойство, что у Морозова сжалось сердце. — Я жду тебя во дворе! Ты где?!
— Я за территорией, Надя, я уже вышел из пансионата!
— Что?! Как?..
— Ну, вот так получилось — попробовал выйти, и меня выпустили, представляешь?
— Но ты же сам…
— Да, — торопливо перебил её Женя, — но, когда ты ушла, я решил: зачем тебя впутывать, если и так получится? Ну, оно и получилось.
— Так ты что, за воротами? Подожди, я…
— Да я уже еду в такси, Надя! Машина как раз привезла кого-то во «Вторую жизнь», вот я и воспользовался.
— Подожди, Жень, я не понимаю… — она совершенно растерялась. — Ты… с тобой всё в порядке?
— Да! Да! Просто… знаешь, я тут подумал… В общем, заигрался я!.. — голова у него кружилась, а сердце лупило, как бешеное, но Морозов продолжал, адским усилием воли не давая голосу дрогнуть, торопясь договорить, прежде чем его хватит кондрашка: — Ты — девушка, конечно, очень хорошая, но я понял, что на самом деле сейчас совершенно не готов к отношениям.
— Ч-что?! Ты это серьёзно? — было слышно, как она задохнулась.
— Да, Надь, давай-ка возьмём с тобой тайм-аут!
— Тайм-аут? Ты… Ты что… — голос её задрожал. — Ты бросаешь меня?! П-п-рямо вот так вот… — слёзы душили её, мешая говорить, — …п-по телефону?!
— Слушай, Надь, ну, у нас же ещё толком ничего не было, так, переспали разок, чего ты трагедию-то из этого делаешь?
Она нажала отбой.
— А ты не перестарался, дружок? — с сомнением протянула Анна. — Мне кажется, она не поверила и, подумав денёк-другой, попытается разобраться.
— Да какая, на хер, разница?! — взвизгнул Женя, горло сжалось, отчего он дал петуха. По щеке покатилась слеза, ему было так плохо, как никогда в жизни. — Выпустите её сегодня с территории, а завтра — увольте и не пускайте больше в пансионат! А я за это расскажу вам всё о таких, как я! Всё, что знаю!
— Значит ты такой не один, — белозубо улыбнулся Кафтырёв, разглядывая Морозова, словно энтомолог — редкого кузнечика.
— Не один, способности по наследству передаются, — бросил для затравки пленник, глядя на Десятова. — Но не всем.
— Почему же? — прищурился доктор.
— Я больше ничего не скажу, пока от Нади не отстанете.
— Послушайте, Роман Филиппович, адрес, телефон и вообще все паспортные данные этой Белкиной у нас имеются, — напомнил Илья. — Найдём и после увольнения, если понадобится.
— К тому же добровольное сотрудничество всегда на порядок эффективнее полученного под пытками, — промурлыкала Лявис.
— Ладно, согласен. — Доктор достал свой телефон и сказал охране не задерживать Белкину, потом позвонил в администрацию и велел сделать так, чтобы завтра же старший повар была уволена по собственному желанию.
Женя слушал и хотел умереть.
Роман Кафтырёв считал себя гениальным хирургом — он знал это ещё с университета, и вера в собственную одарённость оставалась непоколебимой, несмотря ни на что. Если операция проходила неудачно, виноваты в этом были другие: тупые ассистенты, медсёстры-идиотки, бог знает кто ещё, но только не он! — Роман ни секунды в этом не сомневался. Он смолоду стремился командовать и никогда не боялся экспериментировать, что в сочетании с уверенностью в собственной непогрешимости неизбежно приводило к конфликтам. Кафтырёв постоянно спорил с начальством, ругался с персоналом и часто менял работу.