Наследство Империи
Шрифт:
– На то есть юристы. Душеприказчики, завещания... Прикинь, какое тут образуется правовое поле! Мы отменим все правила и поставим эту Галактику на уши. Никаких наследников! Бесконечное самосовершенствование личности. Ты только представь...
А у него голодные глаза, смекнул Брюс.
– Мне страшно, – сказал доктор Ванн. – Спиро, ты никогда не бывал на Пантократоре?
– А что там на Пантократоре?
– А они не признают клонирования, кроме как для выращивания новых органов. Я иногда думаю: может, не зря?
В этом ящике барашек, который тебе нужен.
– Я думал вчера про то, что ты мне сказал. Правильно ли я понял, что, если мы найдем способ оставить тебя здесь, на некоторое время твоя проблема будет решена?
– Ну? – Брюс покосился на доктора Ванна с проблеском интереса. Он плохо спал эту ночь. – А что вы придумали?
– Если бы тебя заинтересовало, что мы тут делаем, может, администрация согласилась бы определить тебя в школу-интернат с усиленной программой по генетическому программированию. Эту программу сам бы я и вел.
– Что, есть такой интернат?
– Э-э-э... вроде бы нету, но почему бы ему и не стать? В конце концов, мы же обязаны думать о будущем. Надо поговорить с директором. Если тебе подходит, я запишусь на прием. А?
Брюс был обескуражен. Вообще-то всю ночь голову его занимали Назгулы. Две штуки здесь – это не случайно!
– Ну, – неуверенно сказал он, – давайте. Если только вы животных не мучаете, потому что если так, я не...
– Ты все равно узнаешь: у нас тут достаточно бракованных клонов, чтобы не испытывать новые технологии на животных. Их и вообще-то на Шебе нет.
Два варианта лучше, чем ни одного! Главное, что это не те варианты, на которые рассчитывает Люссак. Он, вероятно, вообще не рассчитывает, что мы что-нибудь придумаем. Отдал приказ и забыл. Очень удобный злодей нам попался.
А пока пошли работать. Сегодня был важный день: обработанную в соответствии с заказом «пробу», которую доктор Ванн в обиходе называл «закваской», поместили в чан с протеиновым раствором, из которого тело должно было сформироваться, как кристалл, сообразно с информацией, содержащейся в ДНК. Чан выглядел как продолговатая капсула, более всего похожая на походную криокамеру и на удивление небольшая. Стандартный, вне зависимости от размеров готового продукта.
– А он как будет, сначала младенцем, а потом – расти?
– Нет. И новорожденный весом три двести, и «суперсолдат» девяноста пяти кило по времени готовы бывают одинаково. Вот сейчас я выставлю макропараметры... Тебе сколько лет? Одиннадцать?
Зажглись все контрольные лампочки, процесс пошел.
– Почему их называют роботами? В них же нет ничего... ну, механического, чужеродного?
– Робот, без сомнения, неправильное слово. Вернее было бы – «андроид» или «репликант», но «робот» короче. Язык стремится к простоте.
– А обратно можно?
– В смысле – обратно?
– Да я все думаю: девочку, Игрейну, можно было спасти?
Ответом на это был удрученный ежиный пфек.
– Такая задача передо мной никогда не ставилась. Команда на генном уровне для уже сформировавшихся структур. Ну... теоретически я бы начал с того, что заморозил «куклу» до полной остановки жизненных процессов. Потом искал бы решение экспериментальным путем. Первый опыт никогда не кончается удачей. Девочка, которую ты знал, скорее всего, погибла бы. Такие вещи не делаются на близких, ты меня понимаешь? Жить тут, на Шебе, может только маньяк. Потому что ты живешь тут только ради чертовой работы! Больше ни для чего. Она сама по себе тебя и вознаграждает.
– Да я знаю. Как у нас, у Эстергази, – право летать.
– Угу. Знаешь, когда вылупляется утенок, он признает
Брюс невольно улыбнулся. И идея пришла, сумасшедшая, конечно, но бравые Люссаковы ребятки едва ли очухаются от такого сюрприза.
– А можно я буду мамой-уткой?
– Можно так подгадать. В отношениях с пользователем следует соблюдать некую пропорцию всеведения и божественной неожиданности, чтоб на шею не садились. Обычно клиент настаивает, чтобы мамой-уткой был он сам, единственный и неповторимый. Ну, ты понимаешь, что в тонкости терминов мы их не посвящаем? Когда отцы-основатели на Пантократоре осознали, что не в их силах сдержать в узде технологии клонирования, они попытались оседлать юридического конька. В сущности, мы же находимся с ними в постоянном судебном процессе. Правда, я думаю, что Пантократор морочит обществу голову, возбуждая вопросы, которые имеют примерно поровну голосующих сторонников, но это их право! Известно, что в Законодательную Палату Федерации подан проект закона о юридических правах продуктов генного конструирования. В том смысле, что если они люди, то сами отвечают за себя. Если они не люди, то кто-то за них отвечает. Вопрос упирается в «кто это будет». Или изготовитель, но какая может быть ответственность, если мы сделали его на заказ и сбыли с рук? Значит, владелец? Но владелец кивает на нас: мол, откуда ему знать, что еще мы в это вложили. Тебя, наверное, заинтересует твое место в этой цепочке.
– Вы уже сказали, что генетически я ему брат.
– А юридически – отец. Вот. Если они все же признают клонов людьми, он будет иметь право наследовать за тобой наравне с прочими.
– А если я его не заказывал?
Доктор Ванн усмехнулся:
– Мужчины тоже не все бывают рады, когда их ставят лицом к лицу с фактом отцовства. Привыкай.
Затрезвонил комм, секретарь сказала, что доктор Ванн может сейчас подойти, доктор Рельская примет его. Доктор занервничал. Застегнул халат, потом расстегнул его, пригладил встопорщенный кудрявый чуб, прорезанный двумя залысинами.
– Ну, пошли?
– И я?..
Брюсу совсем не хотелось снова увидеть эту змею. Почему бы доктору не пойти одному и все не уладить? Но, видимо, доктор Ванн ее тоже боялся.
Дорога в офис заняла почти весь обеденный перерыв доктора, а роскошный и тяжеловесный интерьер кабинета Рельской поверг бы в отчаяние любого мальчишку одиннадцати лет, кроме внука Адретт Эстергази, который и не такое видал. Доктор, в чьей фамилии угадывалось что-то профильное и стальное, царила тут, как цезарь в Риме. Не хватало только орлов на пиках. И нечего им тут делать, орлам. Это на Зиглинде они были бы, как нигде, уместны, а это местечко если и сравнивать с Римом, так только с поздним, эпохи упадка, где императоры, как бледные жабы, восседают посреди багрянца и злата. Деятельный авантюрист Гай Юлий Брюсу всегда нравился.
– Я внимательно слушаю вас, доктор Ванн, – сказала главврач с любезностью крокодила. – У вас возникли проблемы организационного характера?
– Мадам, – галантно начал доктор, но застеснялся, – госпожа директор. Я имею основания полагать, будто целью заказа З-18 является не дублирование, а замена оригинала копией. Грубо говоря, им нужны не два мальчика, а один вместо другого. Вот.
– И что с того?
– Я воспитанник школы Пантократора, мадам. Я нахожу недостойным подобное использование высокой технологии.