Наследство из преисподней
Шрифт:
Вскоре мы добрались до ручья и побрели вниз по течению, время от времени попадая в глубокие промоины.
Илона сдержанно ругалась сквозь зубы – что она говорила, мне не было слышно, но я думаю, ее выражения не отличались высоким стилем.
А я монотонно повторял припев старинной казацкой песни, всплывший из каких-то неведомых генетических глубин "Ма-ру-ся раз, два, три калина, чернявая дивчина, в саду ягоды рвала. Ма-ру-ся раз, два…" Так мы шли часа два, пока я не решил, что
– Нужно искать место для ночлега, – сказал я, посмотрев на небо.
– Еще рано, – возразила Илона.
Похоже, она втянулась в походную обстановку и уже не выглядела потерянной и уставшей.
Это было одновременно удивительно (надо же, без соответствующей подготовки – и такая сила духа и воистину мужская выносливость) и обнадеживающе. Ведь ничего нет противней нытиков и слабодушных людей, попавших в экстремальную ситуацию. Они могут потянуть на дно даже самых стойких и выносливых.
– В самый раз, дорогая, – ответил я благодушно. – Нам нужно соорудить шалаш – вдруг пойдет дождь – и приготовить ужин.
– Да-а, подкрепиться не мешает… – мечтательно сказала Илона. – Опять грибная диета?..
– Перефразируя Шекспира, скажу: есть кое-что в природе из съедобного такое, что и не снилось нашим мудрецам-диетологам.
– Что именно?
– Возможно, узнаешь, – ответил я коротко. – Но думаю, что не сегодня. А лучше бы этого никогда не знать. Для начала убери вон с той площадки сухую траву.
Илона подчинилась беспрекословно. К тому времени, когда я нарубил лапника, место под шалаш было готово. Мы соорудили его за полчаса.
– Ну и?.. – спросила Илона, когда наше временное жилище было готово.
– В смысле ням-ням?
Я весело ухмыльнулся.
– Стив, не надо со мной шутить на эту тему. Иначе я ночью перегрызу тебе горло и выпью твою кровь, как вампир.
– Я подозревал, что тебя нужно опасаться. Но не до такой же степени. Ладно, ты убедила меня. Пойдем на охоту.
– Не говори загадками. Какая охота?
– Обычная. Чтобы было что пожевать. Иди за мной…
И я направился к ручью.
Мы построили шалаш на возвышенности, среди молодого ельника – чтобы наше сооружение не так бросалось в глаза. До обрывистого берега ручья было около сотни метров, что создавало определенные неудобства, но повышенная влажность почвы не позволяла расположиться на ночлег поближе к воде.
На берегу я быстро разделся и залез в ручей. Вода была мутной, но теплой. Илона смотрела на меня удивленными глазами.
Мое внимание сразу привлекли глинистые обрывы. Еще с детства я знал, что в них есть норы, в которых прячется разная водяная живность.
Первая же нора принесла мне удачу – огромный синевато-зеленый рак, щелкая клешнями, упал прямо под ноги Илоне.
– Ах!
Илона подскочила на месте от неожиданности.
– Держи его, иначе удерет, – сказал я радостно.
Еще бы не радоваться – теперь я был уверен, что голодными мы спать не ляжем.
– Как держать? – спросила Илона. – Он кусается.
– Сделай из моей рубахи мешок.
Во второй норе мне попался карась, в третьей – еще какая-то рыбешка, четвертая нора оказалась пустой, в пятой я снова наткнулся на колючие рачьи клешни…
Короче говоря, спустя час после начала моей "охоты" Илона едва таскала импровизированный мешок с добычей.
– Все, баста… – Я вылез из воды и по-собачьи отряхнулся. – На ужин хватит. И позавтракать будет чем.
– Не верю своим глазам…
Илона с восхищением заглядывала в "мешок".
– Теперь, надеюсь, ты поняла, для чего нужны мужчины. А то у феминисток мужик что-то среднее между инфузорией туфелькой и амебой.
– Не утрируй.
– Я всего лишь поднимаю проблему.
– Лучше подними свою рубаху с добычей, – смеясь, сказала Илона. – Я не дотащу ее до шалаша.
– Вот так всегда – кто работает, того и погоняют…
Перебрасываясь шутками, мы поднялись вверх по склону, и вскоре возле шалаша загорелся костер. Чтобы его нельзя было заметить, я выкопал ямку и положил туда сухие дрова, которые давали мало дыма. А затем посредине костра пристроил широкий плоский камень, который должен был исполнять роль жаровни.
Спустя еще полчаса выпотрошенная и почищенная рыбешка уже запекалась на камне в окружении красных раков.
– Какая прелесть… – Илона судорожно сглотнула, глядя на нашу "жаровню". – А запах… У-у…
– Налетай, подешевело…
Я ловко переправил испеченную рыбу и десяток раков на большой лист лопуха, служивший нам блюдом.
– Только не очень быстро, – поторопился я с предупреждением. – Карась рыба вкусная, но костистая…
– Соли бы… – сказала Илона, съев одну рыбешку.
– Соль – это белая смерть. Ешь и думай, что ты на диете.
Насытившись, мы улеглись отдыхать прямо возле костра, задумчиво глядя на тлеющие уголья. Чтобы утром не разводить огонь, я положил на камень-жаровню остатки своей добычи и теперь ждал, пока рыба и раки дойдут до нужной кондиции.
Уже стемнело, и на небе проклюнулись звезды. Луна где-то бродила за дальними лесами, потому тени все еще были черными, плотными, без серых полутонов.
Ни говорить, ни думать не хотелось. Казалось, что наступила та самая бесконечность, которая обозначается в математике лежащей ничком восьмеркой.