Наследство одной ведьмы
Шрифт:
— И ты отмечаешь день смерти?
— А почему нет? Это ведь не всем дано.
— А когда будешь трезв?
Я улыбнулся еще шире. Настолько широко, что заболели мои призрачные скулы.
Василиса резко развернулась и пошла прочь.
— Постой, ты куда?… Ты же говорила, что вроде бы ко мне какое-то дело…
— Зайдешь ко мне, когда не будешь пьян. — в ее голосе звучало отчаянье. Я подумал, что еще немного и она заплачет.
— Стой! Посмотри сюда!
Над лесом висела луна. Ее свет был в ту ночь особенно ярким — я же говорил, ночь была чудесная и колдовская.
Угол здания и колонна подрезали лунный свет так, что оставалась узкая полоса, лунная дорожка в полпяди шириной. Я встал на цыпочки и прошел по ней полдюжины метров, так и не ступив на неосвещенную лунным светом землю.
— Ты трезв? — удивилась она.
— А то… — ответил я, — аки стеклышко.
— А что с хмелем?
— Его унес ветер — глядишь, еще кому-то пригодиться… Так что там у тебя? Выкладывай!
— Франц, у меня беда…
— Так значит они лежали здесь…
— Ну да, — ответила она.
— А теперь их нету…
— Чуткое замечание.
Мне оставалось только кивнуть. Пока в моей силе не было ничего, кроме простой констатации фактов.
— И много было? В смысле пачка большая?
— Неа, маленькая… С папиросную пачку. А сумма там была больша-а-а-я…
Она все же заревела. Я бы хотел ее обнять, прижать к себе, успокоить. Но и это было не в возможностях призрака. Я смог только сказать:
— Не реви… Не разводи сырость. Давай лучше подумаем…
Она подтянула сопли и кивнула:
— Давай…
— Она не могла куда-то завалиться?
— Я уже сто раз смотрела. Куда еще посмотреть?
Если верить Василисе… Ну а, в принципе, отчего мне ей не верить?…
Ну да…
С ее слов выходило, что деньги лежали в пенале, меж стенкой и коробкой с лекарствами. Тайник был не то чтоб слишком надежным, но ничем не лучше большинства остальных.
Я лег на пол, заглядывая за кровать, за батарею. Я даже зашел в квартиру к соседям и посмотрел на пол сквозь стену. Денег не было нигде.
Уточнять, на что собирались деньги я не стал. Лишь уточнил:
— К какому числу они тебе нужны были?
— Через месяц — крайний срок…
— Украли? — спросил я ее, — кто мог их украсть?
— Да я не знаю. Никого в квартире не было. Ну кроме тебя… — она поперхнулась и добавила: И меня… До этого еще слесаря приходили, меняли трубы. Да только я деньги убирала, и после них опять на место положила.
— Что делать, Франц, что делать… Ты знаешь?
— Знаю, ответил я, — Будем искать…
— Искать? Как? Где? Что?
— На последний вопрос отвечу совершенно точно — искать будем деньги. Как абстрактную категорию. А у ж где и как — будет видно. Твои это будут деньги или нет — не суть важно.
На всякий случай я понаблюдал за слесарями. Но те, похоже были все же невиновны и слишком просты для хитроумной кражи. Они жевали свои бутерброды с высохшим сыром, стреляли друг у друга папироски, не брезговали докурить после приятеля, не слишком сожженный окурок прятали, чтоб лишний раз не бегать за папиросами.
Водку, покупали дешевую, с рук на базарчике. На нее собирали, вскладчину. Пока шапка шла по кругу, я успевал заглянуть каждому в бумажник — купюры там были некрупными, да и тех немного.
Как потомственные алкоголики, напивались они с наперстка, а потом вели задушевные беседы. Признавались во многих грехах, в том числе и в придуманных — все больше в прелюбодеяниях, и в реальных — воровстве труб, мену электродов на самогон…
Но о деньгах Василисы не сказали ни слова, хотя о ней самой обмолвились вскользь.
Причем довольно скабрезно.
В ответ я столкнул на пол початую бутылку.
Она не разбилась, но пролилось много.
— Неделя заканчивается плохо, — подытожила Василиса. Впрочем, и начиналась она неважно.
— А с чего же она начиналась?
— Ну известно с чего — с понедельника…
Действительно, неделя подходила к концу, а денег найти не удавалось.
— Ну что же, коль именно твои деньги найти не удается, поищем чужие.
— В смысле?
— Ну все элементарно. Выбираем банк. Не самый большой, а такой, маленький… Сперва я подсматриваю кода, затем выбираем ночь. Я прохожу сквозь стену, выключаю сигнализацию, открываю дверь. Ты входишь и берешь, сколько тебе надо. Подходит?…
Конечно, план был не ахти: без налетов, без преследований, без сложного расчета — психологического и технического. По таким ограблениям не снимают фильмы, не пишут книги. Но будучи простым, он от этого не становился неэффективным и мог сработать. Я знал на районе банков пять, которые ночью охранялись только сигнализацией.
— Нет, не подходит. — ответила Василиса.
— Это почему?…
— Да потому что это воровство. А воровать нехорошо. Даже не настаивай.
— Это все чистоплюйство чистой воды. Но настаивать так и быть, не буду — ибо настаивают обычно на спирту.
Очевидно, до сегодняшнего Василиса не читала газет, в которых писали о том, какими путями сколачивались банковские состояния.
— Хорошо, а что ты можешь предложить?
— Скажем, выиграть в лотерее? Или на автоматах?
— Без толку. Лотерея слишком сложная — много шариков. Да и игорные автоматы… Говорят, раньше были механические, там шанс был. А теперь ведь сплошная электроника.