Наследство от Данаи
Шрифт:
— И напрасно, — успокоила его Низа. — Так как никто не связал их ни с Раисой, ни с ее детьми. Тем не менее нам надо вычислить, от кого Раиса родила дочерей. Только после этого я смогу выполнить ее завещание.
— А разве она не сказала тебе об этом?
— Не успела... Мы должны были встретиться на следующий день, а ночью она умерла.
— Так, — подвел итог Павел Дмитриевич. — Все ты правильно говоришь. Но сейчас я тебе ничем не помогу.
— Может, что-то вспомнишь? Я завтра принесу тебе все, что имею, расскажу все, что знаю, и мы подумаем вместе.
— Приходи, — согласился отец присоединиться к затее дочери.
7
Как вол по дороге, сонно тянулась самая темная пора года, стояли невыразительные, пасмурные дни, глухие и бесконечные ночи. Одно утешало Низу — сырость, спускающаяся с неба в виде мелкого дождя или тумана. Эта влажность приносила облегчение и тем, что ликвидировала мелкую, перетертую пыль с поверхности земли, и тем, что выкрашивала мир не в убийственно-серый цвет, а в темные оттенки коричневого или зеленого. Морозы где-то медлили, ветры спали, температуры дня и ночи почти не отличались. Мир, казалось, оделся в непробиваемое равнодушие.
Приблизительно так же чувствовали себя и люди, их жизнь протекала вяло, затененно и бесстрастно. На какой ноте этот «час Быка» заставал человека, на той ее душа и продолжала монотонно бренчать.
Поиски, или, скорее, вычисление, настоящего отца Раисиных детей продолжались в замедленном темпе, который задавала погруженная в спячку природа. В итоге коллективного анализа собранных Низой материалов выходило, что, во-первых, как ни крути, а стремительное ухудшение здоровья Раисы было связано с каким-то событием или известием. Во-вторых, узнать об этом событии или извести очень важно, так как это безошибочно приблизит искателей к цели. В-третьих, не помешает встретиться с Николкой, тем врачом, который переехал на жительство в город. И в-четвертых, все это может подождать до окончания мытарств Раисиной души, когда придет пора снова открыть шкатулку и узнавать что-то новое из второго письма, ждущего своей очереди в ее среднем отделении.
На сорок дней Раисины дочери домой не приехали. А только позвонили и, словно сговорившись, заверили, что помянут маму со своими друзьями. Аксинья рассказала, что находится в Алупке, где принимает участие в переговорах о сотрудничестве их фирмы с санаторием «Ай-Петри». «Обойдитесь без нас, — попросила она. — Но не затевайте большого застолья. Мама этого не любила. Она была кулуарным человеком».
А Ульяна сказала, что звонит из Оксфорда, куда попала с группой дипломников-однокурсников для изучения истории и последних наработок по тем научным вопросам, которым посвящены их дипломные работы. «Это что-то наподобие экскурсии, для того чтобы погрузиться не столько в саму тему работы, — щебетала она, — сколько в атмосферу, в среду, наполненную турбулентными потоками духа физики».
Поэтому Низа Павловна, ее отец с мамой и муж решили собраться в Раисиной квартире и помянуть ее по окончанию срока, в течение которого Раисина душа оставалась на земле, но теперь должна была перейти на постоянное пребывание в лучший мир. Они еще только готовили ритуальные снадобья, когда в квартиру позвонили. Открывать пошел Павел Дмитриевич как наименее занятый по организации печального застолья. Низа в это время убирала возле столика, стоящего в уголке гостиной под развесистым фикусом. Там она пристраивала портрет покойной, обвязанный траурной лентой, рядом с изображением Божьей Матери с грудным ребенком Иисусом на руках и подставкой с зажженной свечкой. Затем поспешила в прихожую. Оказалось, что к ним пришла Елена Котенко с мужем.
— Как хорошо, что вы присоединились к нам! — обрадовалась Низа, выйдя им навстречу.
Увидев Низу в переднике и с тряпкой в руке, гостья заплакала:
— Так бывало и Раиса, когда ни приди, все чистоту наводит.
Женщины обнялись, похлопывая друг друга по плечам.
Низе вспомнилось, как в школьные годы они с Еленой часто гуляли вместе, играли в мяч на толоках, лежащих за Низиным огородом или на склонах Дроновой балки, бегали взапуски. Хотя Елена была одноклассницей Раисы, и Низа поддерживала с ней отношения опосредованно, но сейчас они встретились как давние подруги.
— А сорок дней назад в это самое время я разговаривала с Раисой, — сказала Низа. — Думали, что и на следующий день встретимся, наговоримся...
— Как она чувствовала себя? — перебила Низины воспоминания Елена, будто это могло что-то значить при всем том, что в итоге произошло.
— Уставшей очень выглядела, изможденной, — ответила Низа.
— А что говорила? — Елена уже сняла пальто и переобувалась в принесенные с собой домашние шлепанцы. — Володя, не отставай, — подтолкнула в бок мужа.
Низа подождала, пока гости пройдут в гостиную, пригласила их присаживаться ближе к столу.
— Разное. Больше всего о конкурсе беспокоилась, сетовала, что не успела закончить его, — рассказывала тем временем Низа, не желая распространяться шире.
— Почему же не успевала? Я спрашивала у Ольги Семеновны Старченко, это Оля Жура, — объяснила она Низе о бывшей своей однокласснице. — Помнишь ее? Теперь она завуч школы.
— Помню, конечно, — вставила реплику Низа. — Да и встречались недавно.
— Ага, ну да, — согласилась Елена. — Так вот Ольга сказала, что все дети свои сочинения сдали. Значит, дело сделано.
— Да. Но Раиса не успела их прочитать. Ты же сама видела, что она лишь приступила к работе над ними.
— А теперь ты дочитываешь? — Елена держалась в Раисиной квартире уверенно и непринужденно: сняв меховую шапку, деловито положила ее на пианино. То же самое сделал и Владимир, заботливо сложив возле шапок свой шарф. Из всего следовало, что Котенки часто бывали у Раисы, все здесь знали и даже имели уголки, куда обычно пристраивали свои вещи.
Евгения Елисеевна и Павел Дмитриевич тихо, зато споро выставляли на стол скромные блюда и напитки.
— Мы здесь не очень роскошно... — извинялась Евгения Елисеевна. — Только чтобы поговорить, побыть в ее стенах.
Елена осмотрела стол с видом знатока местных традиций, в ее глазах промелькнул одобрительный огонек.
— Все, что должно быть, здесь есть. Даже лишнего немного наготовили, — она склонила голову набок, шмыгнула носом. — Эх, Раиса... Знала бы ты, что Низа к тебе возвратится. Все приходит слишком поздно, — она вздохнула и посмотрела на Низу, сухим полотенцем наводящую последний блеск на бокалы. — В последнее время она часто намекала, что чувствует себя виноватой перед тобой.