Наследство Пенмаров
Шрифт:
— Ну, и чем ты теперь собираешься заняться? — сардонически спросил я. — Будешь сидеть на заднице и ждать, пока я назначу тебя своим наследником?
Надо отдать Джан-Иву должное: будучи припертым к стенке, он может за себя постоять. Когда я сопоставил его неожиданное мужество с паникой, которую он продемонстрировал в день смерти отца, то решил, что его характер представляет собой еще более странную смесь, чем мне казалось раньше. Это было настоящее скопление противоречий. Ни в чем из того, что он делал, не было логики.
— Если ты думаешь, что мне нравится бездельничать, то ты ошибаешься, —
— В каком качестве? — осведомился я, ни секунды не сомневаясь, что говорит он несерьезно. — Подмастерья под землей?
— Если хочешь, — сказал он, не моргнув и глазом. — Когда мне приступать?
Мы посмотрели друг на друга. «О Боже, — понял я, — он говорит серьезно. Он и правда собирается спуститься в шахту. У него больше мужества, чем я думал».
— Я начну снизу, — упрямо говорил Джан-Ив, — и дорасту до положения наверху. Мне кажется, я мог бы быть полезен Уолтеру Хьюберту, но сначала я хочу посмотреть, что происходит внизу, а если ты подозреваешь, что я говорю несерьезно, то почему бы тебе не дать мне возможность по крайней мере попробовать?
Помолчав, я сказал:
— Хорошо, но тебе не стоит так распинаться, чтобы вернуть мое расположение.
— Я думаю не о твоем расположении, а о своем будущем! Я хочу жить и работать в этой части Корнуолла. Здесь мой дом. Поэтому почему бы мне и не хотеть узнать все о шахте, а потом не работать в семейном бизнесе? Мне кажется, мое решение не такое уж и экстраординарное, как ты, похоже, считаешь.
— Может быть, и нет.
Я об этом задумался. Я все еще не был склонен доверять Джан-Иву, как не доверял и Хью, но его предложение начать работать под землей произвело на меня должное впечатление, мне хотелось верить, что он хочет честно зарабатывать на жизнь, если имеется такая возможность. Кроме того, с тех пор как Хью предлагал мне свои услуги, ситуация в конторе изменилась: Уолтер Хьюберт старел, а клерк Слейтер годился лишь на то, чтобы выполнять обязанности простого помощника. Если Джан-Ив хорошо покажет себя на шахте, то не исключено, что его можно будет обучить и он сможет занять место Уолтера, а когда-нибудь станет казначеем.
— Хорошо, — сказал я неожиданно. — Давай попробуем и посмотрим, что получится. Завтра я поговорю с Тревозом и попрошу его обучить тебя начаткам дела. Если у него возражений не будет, сможешь приступить к работе в понедельник.
Я все еще не мог поверить, что он говорит всерьез. А когда неделей позже я спросил Тревоза об успехах Джан-Ива, то не мог поверить, что всерьез говорит Тревоз.
— Этот твой братишка такой забавный, — сказал он мне за пинтой пива в пабе. — Смелый такой парень. Шахта ему не нравится, он терпеть не может находиться под землей, до смерти боится динамита, но терпит. В нем нет высокомерия. Он не доказывает всем, что лучше всех. Мне он нравится.
Я был изумлен. Тревоз редко признавался, что ему кто-то нравится, редко кого-нибудь хвалил. На самом деле, я был так удивлен, что подольше посмаковал бы это чудо, если бы в тот момент голова моя не была так занята финансовыми проблемами шахты. Вскоре я отправился в Пензанс, чтобы повидать своего банковского менеджера и обсудить с ним возможность кредита, но его ответ не настолько окрылял, насколько мне хотелось бы. Во всяком случае, мне так показалось.
— Дорогой мистер Касталлак, — сказал он мне извиняющимся тоном, — мне бы очень хотелось вам помочь, но вы, конечно же, понимаете, что времена сейчас крайне тяжелые. Я был бы счастлив предоставить вам половину требуемой суммы. Две трети чрезвычайно сложно. Кредит же еще более крупный, боюсь, совершенно невозможен. — И он завел разговор о том, что поместье находится у меня в доверительной собственности, о том, что шахтерское дело пребывает в депрессии, и довел меня до такого отчаяния, что я вышел из его кабинета намного решительнее, чем следовало.
На Маркет-Джу-стрит я решил охладить свой пыл и прогуляться по городу, по извилистым улочкам над гаванью и по холму к эспланаде и садам Морраб. Я не мог поверить, что, несмотря на наследство, мне так сложно получить живые деньги. В гневе я шагал вперед. В голове начали крутиться всевозможные «если бы только». Если бы только у меня был капитал, который я мог бы тратить. Если бы только я мог продать Пенмаррик и вложить вырученные деньги в шахту. Если бы только… Мне приходили в голову сотни «если бы только», но ни одно из них не решало моих проблем.
Мне нужны были деньги.
Мне нужен был сын.
Я остановился и посмотрел на море. Если бы я женился на богатой женщине, обе эти мои проблемы были бы решены.
Я развернулся. Передо мной была гостиница «Метрополь», где шесть лет назад я ужинал с действительно очень богатой женщиной.
Конечно! Я в восторге улыбнулся. Прекрасное решение. Мне нужно жениться на Хелене Мередит.
И, довольный тем, что меня осенила такая прекрасная мысль, я повернулся и бодрым шагом пошел прочь от моря к центру города, где мой шофер ждал меня в машине из Пенмаррика.
Глава 8
(Ричард) использовал Англию, как банк, из которого он мог брать и брать деньги, чтобы финансировать свои честолюбивые подвиги в чужих краях… Говорят, что однажды он сказал: «Я бы продал Лондон, если бы мог найти подходящего покупателя».
Чтобы добыть денег, все спускалось с убытком… Все было выставлено на продажу.
Конечно, я не был настолько глуп, чтобы вообразить, что влюблен в Хелену, но я был достаточно честен с собой и уже не строил иллюзий, что сильно влюблюсь в кого-либо, а раз так, то решил воспользоваться ситуацией наилучшим образом. Я не любил ее, но она мне нравилась, я ее уважал и не видел, почему бы нашему браку не увенчаться успехом. Вероятно, я хотел жениться на ней прежде всего ради денег, но был готов постараться составить ее счастье, и она мне все-таки нравилась. Я не смог бы связать себя с кем-нибудь, кто мне не нравился, даже ради Сеннен-Гарт.